Постепенно финансовые дела семьи Толстых поправились. На лето они уже могут позволить себе отвезти детей на берег Атлантического океана, на следующий год – отдыхают в Камбре, на реке Гаронне. Наталья Васильевна вспоминает: «В саду я долго стою, растирая в пальцах и нюхая листик вербены. Как хорош вид отсюда на долину Гаронны! Мир, тишина, зной. Сизо-голубая зелень виноградников, взбрызнутая кое-где купоросом, холмы, холмы до самого горизонта». И она снова начинает писать стихи:
Такое яблоко в саду
Смущало бедную праматерь.
А я, – как мимо я пройду?
Прости обеих нас, создатель!
Желтей турецких янтарей
Его сторонка теневая,
Зато другая – огневая,
Как розан вятских кустарей.
Сорву. Ужель сильней запрет
Веселой радости звериной?
А если выглянет сосед —
Я поделюсь с ним половиной.
Из Парижа – в Берлин – и дальше
Осенью 1921 года семья перебирается в Берлин. Алексей Николаевич находит работу редактора в журнале «Накануне», который выступает за сотрудничество с большевиками. Там печатают первые рассказы Булгакова, Зощенко, Александра Грина, Катаева, стихи Мандельштама и… Николая Асеева. И тут же Толстой также становится сторонником сотрудничества. Это «предательство» вызывает скандал среди эмигрантов-монархистов.
Толстые живут в пансионе с окнами на Курфюрстендамм. Теперь они могут себе это позволить. Русскоязычное берлинское издательство «Москва» заинтересовалось романом «Сестры» (он будет издан под названием «Хождение по мукам», которое позже Толстой «отдаст» всей трилогии[103]). Алексей Николаевич торопится его закончить. Он давно, еще с самого начала, решил, что младшая сестра – Даша – должна благополучно выйти замуж, а судьба ее старшей сестры Кати будет печальной. Он объяснял Наталье Васильевне: «Катя – синица, Даша – козерог». Наталья расшифровывает: «В лексиконе нашем „козерог“ и „синица“ были обозначением двух различных женских характеров. Непростота, самолюбивый зажим чувств, всевозможные сложности – это называлось „козерог“. Женственность, ясная и милосердная – это называлось „синица“». Но теперь ему не хочется губить милую синицу, да и Наталья просит, чтобы у ее прототипа осталась надежда на счастье. В итоге роман закончился так: «Они перешли Троицкий мост, и в начале Каменноостровского Рощин кивнул головой на большой особняк, облицованный коричневыми изразцами. Широкие окна зимнего сада были ярко освещены. У подъезда стояло несколько мотоциклеток.
Это был особняк знаменитой балерины, где сейчас находился главный штаб большевиков. День и ночь здесь сыпали горохом пишущие машинки. Каждый день перед особняком собиралась большая толпа рабочих, фронтовиков, матросов, – на балкон выходил глава партии большевиков и говорил о том, что рабочие и крестьяне должны с боем брать власть, немедленно кончать войну и устанавливать у себя и во всем мире новый, справедливый порядок.