Сколько прошло с тех пор, как промелькнула тень? Пятнадцать секунд? Двадцать?
В задней части здания располагался общий холл, куда из сада вела двустворчатая остекленная дверь, стоявшая сейчас нараспашку. Шагнув внутрь, Ривер услышал, как где-то по коридору слева закрылась еще одна дверь, оборвав едва зазвучавший голос. Полслога. Нотка испуга.
Ботинки Ривера заклацали по плиткам пола.
В коридоре были две одинаковые двери, и, если внутренний навигатор не обманывал, левая должна вести в квартиру Хобдена. Человек в черном, очевидно, вошел практически сразу – мастер-ключ либо отмычка. Неужели это и впрямь умелец? Если да, то понимает ли Ривер, во что сейчас ввязывается? Нет, поздно. Время понеслось вскачь. Он был здесь и сейчас, а за спиной была стена, от которой он и оттолкнулся. Ботинок, что клацал по холлу, резко и гулко ударил в дверь, выбив замок, и Ривер оказался в квартире.
Небольшой коридор, двери справа и слева, обе приоткрыты: уборная, спальня. Дальше по коридору – гостиная, в дальнем конце которой виднелась парадная входная дверь, та самая, за которой он вел наблюдение с противоположной стороны улицы. Кроме двери, в гостиной были книги, бумаги, портативный телевизор, облезлый диван, стол, заставленный лоточками и коробочками с объедками, занавешенное окно, через которое он следил за мелькавшей тенью Хобдена, беспокойно расхаживающего по квартире словно в ожидании чего-то. Хозяин тени тоже был тут.
Раньше Ривер никогда Хобдена не видел, но это был, несомненно, он. Среднего роста, редеющие русые волосы, смертельно напуганный взгляд, которым он встретил очередного непрошеного гостя, несмотря на то что предыдущий, умелец, все еще продолжал заламывать ему руку. Только это был не умелец. Одетый в черное, в балаклаве и при штурмовом спецназовском поясе, он тем не менее выглядел контрафактом – выдавало низкое качество сборки и нечеткость контуров. Кроме того, в затылок Хобдену упирался пистолет двадцать второго калибра, каких у Конторы на вооружении не было.
Мгновение спустя дуло повернулось в лицо Риверу, и калибр тут же перестал иметь значение. Он выставил вперед ладонь, словно пытался успокоить нервную собаку:
– Давайте опустим оружие?
И сам удивился, насколько банально и невозмутимо прозвучала фраза.
Хобден разразился было потоком бессвязного кудахтанья: «Что происходит? кто вы такие? как вы…», но был прерван коротким ударом рукояти по макушке, после чего человек в черном жестом приказал Риверу лечь на пол. В голове у Ривера разрозненные мысли устроили производственное совещание. «Это не спецоперация. Его надо валить. А вдруг он не один?» По окончании летучки мысли снова разбежались. Ривер опустился на колени, прикидывая расстояние между своей ладонью и увесисто выглядящей пепельницей на столе поблизости. Так ни слова и не сказав, человек в черном стальным жимом схватил Хобдена за шею и рывком повернул к парадной двери, продолжая держать Ривера в прицеле. На миг, открывая дверной замок, он выпустил журналиста. В комнату устремился холодный уличный воздух. Снова подхватив Хобдена, неизвестный попятился к выходу, не спуская глаз с Ривера. Каким бы ни был его план, в него не входила ожидающая снаружи Сид. Она резко дернула Хобдена за плечо, а Ривер метнулся вперед, намереваясь впечатать попутно подхваченную пепельницу в балаклаву. Хобден повалился на тротуар. Спустя мгновение Ривер стал третьим компонентом троицы, оказавшейся отнюдь не вечной и неделимой. Негромко кашлянул пистолет. Троица распалась.