Сердце сдавило, как будто его в кулак зажало. Судорожный вдох, тяжесть в животе. Шаг вперёд. Как там Ермин, Малёк? Ага, тоже шагнули: я чувствую телом касание их плеч. Невольно как-то стало легче на душе: я — не один, рядом со мной идут друзья. Не пропадём!
Удар! Загремели щиты друг о друга. Натиск нихельцев оказался так силён, что мы, стоявшие не в самом первом ряду, физически ощутили всю ярость их напора: стоящие впереди нас невольно сделали шаг назад, и их спины упёрлись в наши щиты.
— СТОЯТЬ! СТОЯТЬ! — орали командиры, и я чуть не оглох от крика Шпыняя.
В тот день я начал понимать, зачем десятники пытались казаться нам ужасными чудовищами: чтобы ужас перед ними затмевал страх перед врагами. Я упёрся в землю — мои друзья упёрлись тоже; я ощущал их горячку, т. к. мы касались плечами.
Мы отталкивали щитами стоящих впереди своих, не имея возможности достать нихельцев копьями. Сами не сделали назад ни шагу, и поэтому нас свои в спину не толкали.
Впервые в жизни я стал свидетелем массовой бойни. Буквально в нескольких шагах от меня кипела безумная ярость, разбрызгивая кровь: мне на лицо попало несколько капель, а утереться не было возможности: нас плотно сжало. Зазвенели мечи: мы сошлись вплотную, и нихельцы прорубали себе дорогу вперёд.
«А наших ребят бою на мечах так и не научили…»
Я видел, как падали солдаты, пронзённые насквозь копьями, вытаскивать которые смысла не имело: наконечник на обратном ходу застрянет, и время потеряешь — скорее хватай меч и руби направо-налево, — потом, после боя, будешь со своим копьём разбираться, или чужое возьмёшь. Видел, какие страшные раны оставляют удары мечом по голове, как летят брызги серых мозгов наземь. И начинал сам звереть, мутиться рассудком.
Нихельцы начали отступать. И тоже правильным образом: сначала развернулась самая дальняя от нас шеренга, потом предпоследняя и т. д. Нам бы, дуракам, понять, что они изначально атаковали нас малыми силами, без шансов на победу, а это неспроста: коварные враги просто провоцировали нас. Но нет, не поняли: понеслись приказы «Вперёд!», и мы, воодушевлённые, бросились побеждать. В одно мгновенье все наши ряды смешались в кучу: каждый хотел непременно сам лично догнать кого-нибудь и всадить копьё в спину на половину длины, и чтобы вражьи потроха вытряхнуть на землю. И мне хотелось того же, как будто пьяный стал от упоения первым успехом. Ведь мы же стояли совсем недалеко от первых рядов, а никого так и не достали…
Внезапно нихельцы остановились и быстро развернулись к нам лицом. В мгновенье ока сложилась стена щитов, ощетинившаяся копьями. Мы с разбегу наткнулись на эту преграду, и наши крики захлебнулись кровью. Наверное, мы смяли бы эту защиту, но тут слева послышались панические крики: из ближайшего лесочка вырвался отряд нихельской конницы и сходу врубился в наш левый фланг.