Вопрос звучал риторически. В 1904 году началась Русско-Японская война. Россия отвратительно к ней подготовилась, считая, что «карликовая» Япония никогда и не при каких обстоятельствах не решится задирать русского медведя. Правда, правительство все же подстраховалось и благодаря промышленности, развивающейся семимильными шагами, построило к тому времени «Транссиб» и пустило по нему поезда. И все же воевать на Дальнем Востоке оказалось сложно. А на Аляске, другом континенте — тем паче.
— Да, Крымская война показала уязвимость наших южных границ, — согласился цесаревич. — А еще ты упоминал, что пароход с американским золотом не добрался до Петербурга и затонул. На нем находилось золото или нет?
— Не знаю, честно. Это тайна, и допуска к ней я не имел. Вроде бы часть суммы Россия все же получила. Золото могли погрузить на судно, но случилось трагическое несчастье, и пароход действительно затонул вместе с грузом. Как я слышал, в отличие от всем известной субстанции, золото плавает отвратительно, — при этих словах Романов невольно усмехнулся. — С другой стороны, американцам никто не мешал провернуть аферу, погрузив тот же свинец под видом благородного металла, а потом спокойно затопить пароход. И все счастливы. Кроме России, естественно.
— Как же низко! — с презрением бросил Николай. — Договариваться и не сдерживать своего слова! Если я стану императором, то подобного не допущу.
— До этих дней, думаю, еще долго. Но пока, если Аляску и продавать, то за реальную цену. А еще лучше — сдать в аренду на сто лет. И внести условие — договор уступает в силу лишь после того, как золото окажется в Петербурге. Нет оплаты — нет земли, — мои советы выглядели вполне логично и не казались вершиной дипломатической мысли. Скорее всего, Николай и сам до подобного додумался.
— За этим я точно прослежу, — твердо заверил цесаревич. — Если я и на такое не способен, то какой с меня толк?
— Тогда мне пора, — я встал. — Завтра утром мы уезжаем в Москву. Необходимо уложить вещи.
— Хорошо. В полках первый отпуск дают через два года. Я найду способ с тобой связаться и буду ждать тебя в Петербурге. Посмотрим, что случится за это время.
Мы расстались с цесаревичем. В сопровождении доверенного офицера я покинул дворец, выбрался на улицу, взял извозчика и отправился на квартиру Хмелёвых. В голове почему-то играл победный марш.
Утром наша семья уже катила в Москву. Ко мне относились как к герою, хотя ничего героического я не совершил. Но все же, благополучно окончил Старую Школу, а значит, появился повод для некоторой гордости.