— То есть…
— Пустынники и Богиня Земли заключили что-то вроде перемирия. Пустыня обогнет нашу рощу… надеюсь, — Эрига замолчала, потом начала говорить что-то еще, но Истен уже не смог разобрать ее слов — поднявшийся гул заглушил все звуки. И шел этот гул со стороны Пустыни. Потом он стих, а от дальних барханов оторвалось несколько белых точек, взмыло в воздух и понеслось вперед, в их направлении.
— Что это такое?
На лице Эриги впервые за весь день отразилась неуверенность.
— Не знаю…
По мере приближения точки увеличивались в размерах. Истен ожидал увидеть что-то, похожее на птиц, но нет, формой крыльев существа больше напоминали летучих мышей. Когда они подлетели еще ближе, стало понятно, что их морды напоминают морды песчаных варанов, только более вытянутые и зубастые. Хвосты у них оказались тонкие и длинные, на конце похожие на зазубренный наконечник копья.
— Вот зачем им чужая магия, — прошептала Эрига, и Истен вспомнил: в донесениях шпионов говорилось, что Пустынники не просто убивают человеческих магов, а забирают у них Силу.
— Эти существа созданы магией? — спросил он.
Эрига кивнула.
— Да. Это химероиды.
— И что это значит для нас?
— Ничего, — она пожала плечами. — Для нас важно только то, длится ли до сих пор перемирие между Великой Матерью и Пустынниками. Если да, то этот день мы переживем.
— А если… — Истен запнулся, искоса взглянул на Альмара, не зная, как сказать то, что хотел, не нарушая клятвы, данной Ледяной богине. Альмар не спускался вместе с отрядом в иной мир по открытому Эригой проходу, и, по условиям клятвы, при нем о том путешествии упоминать было нельзя. Подумав, Истен поднял левую руку и пальцем правой провел по своему левому запястью, точно по тому месту, где не так давно разгладился шрам от клятвы.
— А, ты об этом. Нет, Пустыня слишком близко, она не даст нам ускользнуть, — Эрига вздохнула.
Иными словами, здесь, из-за близости Пустыни, открыть переход в другой мир было невозможно.
Химероиды пролетели над рощей, не обратив на людей внимания, и скрылись из вида. Истен вновь посмотрел на надвигающуюся Пустыню, ближайшие волны песка которой были уже совсем рядом с рощей. Они поднимались стеной, будто морские волны при сильнейшем шторме, и своим поведением совсем не походили на песчаные барханы. Эта стена все росла и росла, и сейчас нависла над рощей, оказавшись выше верхушек деревьев.
Если она опрокинется, то похоронит их под собой.
Если она опрокинется, то Истен надеялся только на то, что тяжесть песка моментально сломает ему шею, и он не останется умирать от нехватки воздуха, погребенный заживо.