Дом был тих и безлюден. Я бросила быстрый опасливый взгляд вглубь коридора, но не увидела света даже в комнатах лорда. Стараясь ступать как можно тише, я спустилась вниз. На цыпочках прокралась к двери малой гостиной, приотворила ее, скользнув внутрь.
И чуть не споткнулась о что-то мягкое и теплое у самого выхода из комнаты.
Милорд, неестественно неподвижный, лежал на полу и с трудом поднял голову, чтобы посмотреть на ночную гостью. Взгляд его был мутным, дыхание, прерывистое и рваное, вырывалось со свистом. Я потрогала нос, горячий и сухой, осмотрела прикрытые третьим веком глаза, ощупала впалый живот.
«Отравление», - заключила я. - «И довольно серьезное». Кот не реагировал на мои манипуляции. Открыл пасть, но вместо жалобного мяуканья из горла вырвался лишь сиплый хрип. У меня не осталось сомнений, что он умирал.
Мне с трудом удалось подавить испуганный вскрик, но я быстро взяла себя в руки. Не мешкая ни секунды, я подхватила зверя и бросилась обратно, наверх. Перепрыгивала через ступеньку, лихорадочно перебирая все, что знала о котах и отравлениях. Выходило немного. Да и ничего подходящего для лечения животного у меня не было, а на кухне без помощи Лоиссы или других слуг я провозилась бы до утра, отыскивая компоненты для зелья. Вряд ли Милорд протянул бы так долго.
Да и к кому обратиться, если в этом доме я доверяла лишь себе? Нашелся же среди обитателей поместья кто-то, кто добавил дурмана в свечи. Что ему кот, да еще и столь активно реагирующий на зелье из-за закрепителя - так, досадная помеха. А утром горничная обнаружила бы лишь мертвую тушку.
Плюс - я не могла не признавать вероятности собственной вины - Милорд мог попросту съесть немного яда, который экономка по моей просьбе щедро рассыпала по углам. И если кот отравился именно крысиным ядом, то я тем более должна сделать все, чтобы спасти любимого зверя лорда Кастанелло. Потому что если кот умрет - не важно, случится ли это сейчас, у меня на руках, или на полу в гостиной, не окажись я там среди ночи - любой из слуг непременно припомнит подозрительную активность миледи с ядом и свяжет два и два. А разбираться в том, случайность это или нет, никто не будет.
«Убийца. Отравительница. Черная вдова», - не так ли окрестили меня газетчики Аллегранцы? И кто поверит моим словам?
Стиснув зубы, я упрямо тряхнула головой.
- Нет уж, котик, мы за твою жизнь еще поборемся, - прошептала я скорее себе, чем Милорду, поглаживая его серую шерсть.
Кот хрипло мяукнул.
Я занесла зверя в ванную комнату, осторожно положила на дно ванны и приготовилась, отбросив брезгливость, сделать то единственное, что приходило в голову при мыслях об отравлении - промывание желудка.