Как я и ожидала, слухи по дому распространились быстро. Через несколько минут ко мне постучалась запыхавшаяся Лоисса, принесшая с собой низкую корзину с подстилкой и несколько разномастных мисок. Увидев кота, служанка, не
сдерживаясь, разрыдалась.
- Ох, Милорд-кот, - запричитала девушка и попыталась обнять кота, но, против обыкновения, тот шарахнулся в сторону, уворачиваясь от ладоней кухарки. Девушка с сожалением поднялась с колен, так и не сумев погладить кота. - Ну что ж вы так, миленький? Ничего, миледи вас выходит. Правда ведь, миледи?
Я кивнула, не вдаваясь в долгие объяснения.
Взяв с меня обещание непременно спуститься на кухню и рассказать о самочувствии кота, Лоисса поспешила вернуться к прерванной работе, пока кто-то из старших не застал ее бездельничающей в моей компании. Я и сама собиралась чуть позже заглянуть к кухарке, чтобы приготовить лекарство для Милорда. Но стоило мне раскрыть книгу, как деликатный стук в дверь вновь отвлек меня от чтения. К моему удивлению, в коридоре обнаружился дворецкий, держащий в руках небольшой бумажный сверток.
- Только что заезжал господин Бренци, - сообщил он. - Просил передать вам пакет от милорда Кастанелло.
Заинтригованная, я забрала сверток. Внутри лежал пузырек с мутноватой жидкостью, запечатанный пробкой с аптекарским клеймом. Я вытащила пузырек и поднесла его к глазам и, стоило лишь чуть получше разглядеть его, как сердце пропустило удар.
Мои робкие предположения прекратились в настоящую уверенность.
На пробке, которой было заткнуто горлышко, я различила свежее клеймо со змеей, обвивающей чашу. Спину змеи украшали темные полоски - всего лишь крохотные точки на сложном узоре клейма. И во всей Аллегранце мне был известен единственный мастер, изображавший на аптекарском гербе песчаную гадюку эфра, ядовитую змею его далекой родины.
Сомнений не осталось. Это зелье, как и то, компоненты которого я обнаружила в крови Милорда, лорд Кастанелло купил в аптеке господина Кауфмана.
Тогда получается…
Я задумчиво посмотрела в окно, возвращаясь мыслями ко дню моей несостоявшейся казни. Могло быть и так: лорд Кастанелло, давний знакомый аптекаря, заехал ранним утром за новой порцией зелий. И господин Кауфман, собиравшийся на ратушную площадь, предложил лорду сделку, предметом которой выступила я, его помощница, приговоренная к смертной казни. Давно стоило догадаться: столь удачно вспомнившийся обычай и эффектное появление моего спасителя в самый последний момент было не более чем спектаклем, успешно
разыгранным лордом Кастанелло и моим бывшим нанимателем.