***
– Ваш заказ, милорд, миледи. Приятного дня.
На наш излюбленный столик возле окна опустились две большие чашки и целое блюдо крохотных кремовых десертов, которые очень нравились лорду Кастанелло. Я с наслаждением отпила глоток крепкого кофе – во рту стоял неприятный привкус специй, и мне ужасно хотелось хоть как-то заглушить его. Даррен внутри моментально скривился.
«Фу-у-у, – эмоция была столь яркой и четкой, что несложно было в красках представить cебе, как мальчик морщится, высовывая язык. – Γорько!»
Не удержавшись, я фыркнула. Насколько же похожими оказались отец и сын! И Даррен, и Майло – оба любители сладостей…
– Что вас так развеселило? – лорд Кастанелло недоуменно выгнул бровь, помешивая свой кофе палочкой, обсыпанной кристалликами темного сахара.
– Даррен. Он жалуется, что кофе слишком горький на его вкус.
– Он настолько хорошо чувствует все то же, что и вы?
Я кивнула.
– С каждым днем связь все крепче.
– Что ж, в таком случае, совершенно с ним согласен, - тут же откликнулся супруг. - Не понимаю, как вы пьете такую гадость.
Я хотела было возразить, но тут же поняла, что Майло просто шутит. Даррен тоже развеселился: кажется, сходство с отцoм пришлось ему по душе.
Лорд Кастанелло заинтересованно подался ко мне.
– А что еще он говорит? Расскажите, прошу вас.
На несколько секунд я замолчала, раскладывая нашу связь на тонкие нити. Пестрый спектр ощущений сиял ярко, радостно.
– Говорит, что ему нравится ваш десерт. Еще считает самодвижущиеся экипажи, проехавшие за окном – три, кажется, хотя сама я не заметила ни одного. И с любопытством рассматривает идущих с ярмарки горожан. Говорит, что из окна его комнаты видны шатры на площади Манцони. Даррена интересует абсолютно все. И знаете… когда я чувствую его мысли, мне кажется, будто он почти ничем не отличается от других любопытных детей.
Майло вздохнул, глядя в окно. Мимо, визжа клаксоном, пронесся очередной – как оказалось, четвертый – экипаж.
– Страшно подумать, сколь многого был лишен мой сын за долгие пять лет, - глухо произнес супруг, не отводя взгляда от пестрых шатров ярмарки, видневшихся в конце улицы. – Запертый в четырех стенах, не знавший рядом никого, кроме меня, лекарки и горничных… Как, когда я сумею восполнить ему все эти годы?
Я мысленно прикоснулась к нити нашей связи. Крепкая, прочная, она протянулась между мной и Дарреном, позволяя мальчику видеть моими глазами, чувствовать вкус, запах, дуновение ветра. И вдруг с кристальной ясностью поняла, что нужно сделать.
Если начинать открывать перед Дарреном мир, недоступный ему прежде, то… почему не сейчас?