– Лоиcса, – стараясь, чтoбы мой голос звучал как можно мягче, сказала я. - Не нужно так корить себя. Никто тебя не винит. Бренци… он обманул всех нас. Все мы верили ему…
Девушка вдруг резко вскинула голову. В глазах ее стояли слезы.
– Я должна была сказать вам, должна! – всхлипнула она. Крупные соленые капли прочертили дорожки по щекам кухарки. - Сказать, когда вы спрашивали тем утром, миледи. Маме сказать. Тогда никто бы не пострадал. Если бы только я… Но он… А я… он… Это все из-за меня, миледи… Вы меня, наверное, теперь ненавидите…
Горло сдавило горьким спазмом. Я преодолела разделявшее нас расстояние в пару шагов и притянула к себе плачущую служанку. В первое мгновение Лоисса попыталась вырваться, отшатнуться, но почти сразу же обмякла, уткнувшись в мое плечо. Она всхлипывала, обнимая меня, а я гладила ее по кудрявым волосам, забранным в толстый пучок на затылке.
– Миледи… простите…
– Ты ни в чем не виновата, Лоисса. Я тебя не виню, и прощать мне тебя не за что. Все позади – и это главное.
Мы так и стояли, обнявшись, посреди коридора, пока у Лоиссы не кончились слезы. Последний раз шмыгнув носом, она отстранилась.
– Вы правда не ненавидите меня? - тихо спросила она. – Господин Руджеро, вы знаете, он…
– Не нужно, Лоисса, – я бросила взгляд за спину кухарки, где на кухонном столе рядом с баночками приправ лежал перевязанный лентой букетик крокусов, и от чистого сердца порадовалась за юную служанку, догадавшись, откуда появился этот скромный подарок и почему Густаво так засмущался, увидев меня. - Все это уже в прошлом.
Лоисса смущенно потупилась. Румянец ей необыкновенно шел.
– Спасибо, миледи, - на кухне что-то забурлило, и кухарка, спохватившись, метнулась к плитке, подхватывая с огня кипящую джезву. – Мама скоро принесет вам кофе и сладости, - прокричала она из кухни. - Вы ведь за этим сюда заходили, верно?
– Я искала Милорда, – ответила я, но Лоисса, кажется, уже не слушала, растворившись в своих хлопотах.
Похоже, пока я разговаривала с кухаркой, кот успел выбежать из дома вслед за Γуставо. Приоткрыв дверь – погода ранней весной славилась переменчивостью, и сейчас на улице накрапывал мелкий дoждик – я увидела Милорда-кота, прогуливающегося под крышей у порога. Несмотря на мои увещевания, возвращаться внутрь зверь не захотел и все крутился у ног, маня за собой.
К сторожке.
Дверь оказалась не заперта. Клара сидела в излюбленном кресле, обвязывая белым кружевом воротничок нового форменного платья. Увидев меня, она опустила голову в приветственном поклоне и попыталась встать, но я остановила ее, не желая попусту беспокоить горничную. Хотя, следовало признать, что после приступа, свидетелем которого я стала, оставаться с Дарреном наедине было несколько страшновато.