– Ты хочешь сказать, что моя жена – родственница фиореннских Ллойдов?
Лорд Сантанильо покачал головой.
– Я не удивился бы, если узнал, что она скормила тебе эту ложь. Многие в ее… положении поступают именно так. Видишь ли, помимо двух уважаемых магических пансионов Ллойды содержали и заведение иного рода. Туда часто приводили детей бедные крестьяне и разорившиеся торговцы, чтобы не кормить лишние рты, а иногда и сами супруги подбирали беспризорников с улиц. В сиротском приюте Ллойдов детей отмывали, кормили, прививали минимальные правила приличия и приставляли прислуживать богатым сверстникам. Одаренным даже разрешалось посещать некоторые уроки вместе с пансионерами. И в том случае, если родители приютских воспитанников предпoчитали остаться безымянными или же и вовсе были неизвестны, Ллойды позволяли использовать их фамилию – разумеется, без титула и прав на наследование. Так что твоя жена – бедная сиротка, Кастанелло. Даже если она и пытается утверждать обратное, чтобы набить себе цену.
Слова лорда Сантанильо и его пренебрежительный тон подняли в душе волну горького возмущения. Пальцы с силой смяли на коленях ткань широкой юбки. По какому праву адвокат позволял себе подобные высказывания? «Набить себе цену…» Да я никогда и не подумала бы!..
Несколько раз я повторила про себя фразы лорда Сантанильо – «пансион для магически одаренных детей», «Фиоренна», «воспитанница сиротского приюта» – надеясь почувствовать хоть какой–то отклик, что-то, что помогло бы мне отличить ложь от правды. Отчего–то все внутри восставало против мысли о том, что у меня никогда не было настоящей семьи, кроме сомнительно щедрых лордов-благодетелей, казалось, что нужно только чуть-чуть напрячься – и я увижу простоватое, но доброе лицо отца, почувствую тепло материнских рук, загрубевших от работы…
Но туман, надежно скрывший от меня детские вoспоминания, так и оставался неподвижным. Память упорно подкидывала лишь скорбную вереницу черных карет с дeтскими гробами – трагические последствия первого яда, изготoвленного юным Руджеро Бренци для ненавидимых им отпрысков богатых и благородных семейств.
Быть может, друг лорда Кастанелло прав, и я попросту выдавала желаемое за действительное. Выдумала и счастливое детство, и любящих родителей, и отражение ярких звезд в ночном заливе.
Хотел ли лорд Сантанильо того или нет, но его насмешки ударили точно в цель. Стертые воспоминания, потерянная жизнь, пустота… Всего лишь пару часов назад мы с Майло говорили именно oб этом…
На плечо легла ладонь супруга, ободряюще сжала.