– Не особенно уютно, правда? Может быть, все же предпочтете гостиницу?
Я помотала головой.
– Мне нравится ваш дом, милорд. Очень.
– В последнее время я почти не бывал здесь. Давно уже… Не мог позволить себе оставить Даррена одного.
– Но как же… – я чуть нахмурилась, вспоминая. – После нашей ссоры в ту ночь, когда у вас украли артефакт, вас очень долго не было в поместье…
Пыль на перилах, полу и лепнине, украшавшей стены… Дом никак не мог прийти в такое запустение всего за несколько недель, прошедших с тех событий.
– Ах, это, - губы супруга тронула легкая усмешка. - Когда мне приходится ночевать в городе, я обычно остаюсь у Фабиано. Один из особняков семейства Себастьяни расположен недалеко от фабрик, и специально ехать сюда я обычно не видел смысла. Да и Фабиано никогда не против компании. Ту неделю я провел у него, размышляя о… жизни и старинных обычаях.
На несколько секунд в холле воцарилась тишина.
– Это дом ваших родителей? – наконец спросила я, чтобы хоть как-то нарушить тягостное молчание и отогнать упрямо закрадывавшиеся мысли о разводе, который оградил бы лорда Кастанелло от многих несчаcтий. – Тот, о котором вы раcсказывали мне не так давно?
– Да, – мне показалось, Майло и сам был рад сменить тему. - К сожалению, почти пятнадцать лет у него был другой хозяин, так что от времен моего детcтва осталось не так–то много – лестница, стены да пара семейных портретoв, которые прежние владельцы зачем–то решили сохранить.
Несколько десятков картин, завешенных белой тканью, украшали высокие стены вдоль закручивающихся спиралью ступеней. Подойдя к ближайшему полотну, я дотронулась до плотного покрова и вопросительно оглянулась на супруга, все ещё стоявшего у порога. Майло безразлично кивнул.
На первом портрете, темном и чуть растрескавшемся от времени, были трое – сероглазый лорд средних лет, строгая высокая леди в старомодном закрытом платье и очень серьезный семилетний мальчик, похожий на Даррена, в которoм я без труда узнала супруга. И рядом – он же, но уже взрослый мужчина с женой и маленьким сыном. Майло, вылепленный смелыми масляными мазками, показался мне по-настоящему счастливым – он смотрел на меня с холста прямо и открыто, глаза сияли, а улыбка обнажала ровные белые зубы. Довольный розовощекий Даррен сидел на коленях у матери, и только леди Элейна одна из всего семейства улыбалась со сдержанным достоинством. Художнику удалось ухватить невероятную красоту первой супруги Майло – точеную фигуру, тонкие изящные руки, острое лицо и огромные глаза, синие как драгоценные сапфиры.