Третьей картиной, украшавшей стену вдоль лестницы, оказался парный портрет брата и сестры Себастьяни. Молодому лорду было около двадцати, леди – не больше пятнадцати: лицо еще не утратило детской округлости, но тело уже обрело приятные глазу округлости. Рука брата покоилась на плече сестры, голова леди Элейны была чуть наклонена, во взгляде играли загадочные яркие блики. Казалось, будто она хотела повернуться и прошептать лорду Фабиано какой-то одним им известный секрет. Они не показались мне оcобенно похожими друг на друга – рыжеволосая девушка и темноволосый юноша – но глаза у них были одинаковые, пронзительно-синие.
– Лейни очень любила эту картину, - раздался за спиной негромкий голос Майло. - Говорила, что художнику особенно удались глаза, что он сумел ухватить особую магию человеческого взгляда.
– Это действительно завораживает, - согласилась я, но отчего-то сразу захотелось отвернуться. Казалось, взгляд леди Элейны спосoбен был проникнуть прямо в душу. - Похоже, они с братом были очень близки.
Майло кивнул.
На втором этаже дома оказалось всего три комнаты. Центральная спальня, как сказал лорд Кастанелло, принадлежала леди Элейне. В голосе супруга мне послышалась тень застарелой тоски, и я pешила не открывать дверь, не задавать лишних вопросов, а лучше и вовсе выбрать для себя другие покои. Во второй комнате когда-то жил лорд Кастанелло, а третья – бывшая детская самого Майло – была обустроена для маленького Даррена. Рядом со спальней мальчика обнаружилась отведенная для няни узкая кровать и небольшой шкаф, куда можно было повесить платье – в самый раз для того, чтобы расположиться на ночь.
Майло выглядел неважно: постоянное недосыпание и тревога за Даррена, казалось, истощили его до предела. Под глазами супруга залегли темные тени, и он постоянно щурился, словно не мог сфокусировать взгляд. Εму необходим был отдых. И раз уж я настояла на том, чтобы остаться в пустующем нежилом доме, стоило начать уборку со спальни лорда Кастанелло.
Он не стал возражать. Спросив, не нужна ли мне помощь и дождавшись отрицательного ответа, лорд Кастанелло спустился вниз, пообещав поискать что-нибудь для позднего ужина, если в доме остались хоть какие-то запасы. Я набрала воды и, воспользовавшись одним из белых чехлов в качестве тряпки, смахнула пыль со столиков и шкафов, наскоро протерла шелковую обивку кресел. В кладовой, привычно расположенной под лестницей, ведущей на чердак, хватило места для пыльного покрывала, которое я уж точно не успела бы вытрясти, а в плотно запечатанном шкафу отыскался приличный комплект постельного белья, пахший высушенными цветами лаванды.