Кира любит свою галерею или почти любит. Она не любит Терри, испитую и истовую, посеревшую от веганства Терри, с ее удивительными теоретическими проблемами, с ее неукротимой ненавистью к расизму, сексизму, глютену, пищевым добавкам, корпорациям, банкам, нефтяному бизнесу, полиции, институту брака в традиционном варианте, агробизнесу, домовладельцам, скотоводам и лесорубам. При этом за человечество в целом и его светлое будущее Терри очень беспокоится. Только непонятно, за кого ей так беспокоиться, если исключить всех, кого она осуждает.
Раньше Терри работала в галерее ассистенткой, но приработок ей больше не нужен. Она добилась известности своими художественными проектами. Все ее проекты посвящены довольно избитой теме гениталий; иногда мужских, чаще женских. Терри считает себя разрушительницей норм и традиций, а свою деятельность – революционной.
Послушала бы она разговоры Кириной мамы вечером после дежурства, особенно после напряженного трудового дня в абортарии. От маминых рассказов и шуточек революционерка Терри упала бы в обморок.
«В очередном проекте, – Кира печатает стремительно, не глядя на клавиатуру и не задумываясь, – новые для художника горизонты трансцендентного/трансгендерного… создающие в пространстве некоторых аспектов актуальной проблемы формирования личности в альтернативной системе однополой семьи… визуальный дискурс… и связанных с этим практик гендерной и классовой трансгрессии в свете анализа гегемонии маскулинности…»
Ее острые ногти покрыты черным лаком, тонкие пальцы безостановочно двигаются. Дома Кира надевает резиновые перчатки уже в прихожей. И старый свитер с длинными рукавами, предохраняющий от царапин и слабых Глашкиных укусов. Поэтому руки хорошо сохранились.
«…гегемонии маскулинности как базового проявления капиталистического…» На «капиталистическом» Кира вдруг спотыкается: какое к этому прилагательному можно присобачить существительное?
Слово это напоминает совсем другую жизнь: мороз по дороге в школу, стенгазету со статьей о Кирином дедушке: «Защитник Родины». Их городок, режимный объект № 435, где, как позднее Кира поняла, разрабатывали и пробовали нечто.
Нечто, пощадившее Киру, убившее ее отца, полностью отыгравшееся на Глашке, хотя она и родилась уже в другом мире и в другом тысячелетии.
Это нечто, подарок с далекой родины, и разрабатывалось для того мира, где родилась Глашка, – проклятого капиталистического, который так ненавидит Терри, куда так стремилась Кира.
– Мы с тобой, старик, одним делом занимаемся. Ты – пиф-паф! А я – чик-чик! Коллеги, – говорила мама.