А мне иногда кажется, что расизм – врожденное качество, физиологическое. Так за что же осуждать бедолагу-расиста? Во-первых, это несправедливо: расист своего расизма не выбирал, у него это от природы. Во-вторых – ханжество. Какая-то толика расизма почти в каждом есть, как и доля гомосексуализма почти во всяком человеке присутствует. Любовь к подобному, похожему на себя, отвращение от на себя непохожего, чужого.
Ну и что? Вот мне, например, никогда не нравились блондинки. Мне нравятся черненькие, маленького роста. Чтоб на нее, на Ляльку, были похожи.
Лялька звонит в три часа ночи.
– Ты что – плачешь?
– Они считают, что наш Гришка для их коровы Раймонды – мезальянс! Эти полуграмотные Шариковы до нас снизошли!
– Ляля, Ляля, какие Шариковы? Кто до кого снизошел? Этот Шариков, любимый термин нашей интеллигенции, вот это и есть расизм…
– Никакой не расизм! А расизм, так и пусть, и пусть! Им можно, а мне нельзя?
Оказывается, Раймонда завела напоследок задушевный женский разговор. Возможно, Трифонов вдохновил. Насколько я понимаю, задушевные женские разговоры состоят из жалоб на жестокость мужчин и на подлость родственников. Раймонда жаловалась, что ее родня отсталая, у них у всех страшные предубеждения. Родичи перемывают ей косточки и постоянно ее осуждают.
– За что? Ну, Ляля, понятное же дело: за то, что живу с белым мужчиной. Тем более с русским. А ведь русские, они все… – тут она понижает голос и выдыхает почти беззвучно: – евреи.
– Все русские – евреи?
Действительно, за Лялькой и Григорием водится такой грешок: они из тех русских, которые евреи.
– Ну да! Ты только Грегори не передавай, не надо его расстраивать. Неприятно же, когда про тебя такое говорят. Я своим втолковываю: что ли, я его без штанов не видала? Уж мне ли не знать, еврей он или не еврей! Так они мне не верят, что Грегори необрезанный. А хоть бы и еврей? Вот троюродная моя живет с пуэрториканцем. Это еще хуже. А у меня вообще нет предрассудков. Может быть, это и нехорошо, но я, наоборот, евреев уважаю. Они такие ушлые в бизнесе! Кого угодно обжулят, а копейки не упустят. Главное, друг за друга держатся и только своим помогают. Где один еврей пролезет, всех за собой тащит. Вот мы, тринидадцы, мы так не умеем.
Сколько раз я Ляльке говорил: не всякую жертву исторической несправедливости надо заведомо считать положительным героем. Если человека кирпичом по голове ударили, то ударивший, конечно же, подонок. Но это еще не значит, что ударенный – ангел чистой красоты.
– Лялька, не расстраивайся. Это Гришкина личная жизнь, рано или поздно он сам разберется. Твое дело не встревать.