Поэтому и с личной жизнью получилась херня какая-то.
Жених говорил, что ни к кому он не уходил, что сослуживица у него была и до, и после. И женихом его называть нечего. Да, заявление подавали, с экономической точки зрения это был в свое время разумный шаг: получили книжечку талонов в салон «Весна», дочке О. взяли итальянские босоножки, ему отрез на костюм, золотые запонки, галстук, обеденный сервиз. Вон с сослуживицей они даже дважды подавали, в разных Дворцах бракосочетания. А что он с дочкой О. спал, так это по-дружески, и одно к другому не имеет никакого отношения.
Вот такое рассказывала дочка О. Марине, перебирая бахрому иронической вязаной скатерки.
Марину эта клиентка раздражала, как зубная боль. Очень хотелось ей сказать, чтоб хоть скатерть-то в покое оставила. Про себя Марина давно решила, что баба просто дура и сама во всем виновата.
Она, когда открывала практику, думала, что ей будут рассказывать интересное по части секса, про извращения всякие, фишки и приколы; будет даже чему научиться. Марина французскую книжку однажды читала, которая называется «История О.». Длинная такая порнуха про садомазохизм. Вот это да!
Но к ней приходили все больше одного типа бабы, зануды с комплексами, синдромами, снами, символами и фибрами души.
Лично у Марины никогда не было проблем с любовью к себе. И вообще с любовью, при ее-то внешности.
Дочка О. боялась проговориться, что бывший жених все еще к ней захаживает. Иногда денег занять. А иногда так, неизвестно зачем. Переспит и уйдет.
Она вообще многое скрывала, потому что ей очень хотелось Марине нравиться. А ей Марина уж так нравилась, что она даже стеснялась на нее взглянуть. Бормотала, глядя в стол, теребила бахрому. Врала что-то. Не могла же она сказать, чего ей на самом деле хотелось.
А хотелось ей вот чего: обнять Марину, прижаться к ней, уткнуться ей в плечо и реветь, реветь, реветь. И чтоб Марина по голове гладила и объясняла ей, почему она, дочка О., ни в чем, ну ни в чем не виновата. Чтоб Марина это своими словами объяснила, подробно. Потому что самой придумывать не получалось.
Однажды дочка О. спросила свою двоюродную:
– А как ты думаешь, у наших родителей было подсознание?
Кузина тут так задумалась, что даже не сразу ответила. Это с ней редко случалось.
– Я не знаю про твоих, а мои родители пили сильно. У отца каждые два месяца бывал запой – все подсознание наружу. Вообще подумай сама: какой может быть эдипов комплекс в коммунальной квартире? Для эдипова комплекса нужны условия, нужно чтоб у родителей, по крайней мере, отдельная спальня была. Психология, мне кажется, у широких народных масс вообще появилась после всяких хиппи, и то на Западе, конечно. У нас в прежние времена за это подсознание и посадить могли. Мне так кажется.