Почему Гитлер — рыба?
Фролов шел куда глаза глядят, отчаянно пытаясь найти место, где этот мир наконец снова станет настоящим, но такого места не было — наоборот, куда бы он ни шел, мир становился еще более чужим, пластилиновым, пластмассовым, и он сам будто видел себя со стороны — вот он идет, шатаясь, с совершенно очумевшими глазами, и все вокруг большое, страшное и нереальное.
— Как себя чувствуете?
— Плохо.
Врач нащупывал пульс и мерил давление. Фролов полулежал, прислонившись к дереву, в скверике на Петроградской. Рядом стояла карета скорой.
— Какие-нибудь лекарства пьете?
— Нет.
— Наркотики употребляете?
— Нет.
— Проверим. Пойдем в машину, там поговорим.
А рыбки все плавали и плавали, и стекло аквариума пошло трещинами, и когда он, Фролов, наконец-то закрыл глаза на кушетке скорой, все вдруг вдребезги расколошматилось с диким треском, и вода в аквариуме стала той же водой и тем же океаном, и поплыли цветастые рыбки в разные стороны. Золотые и красные.