– Что там такое, дитя? Дай-ка я посмотрю. Что за черт?
Его брови ползут на лоб, а потом хмуро сходятся над переносицей.
– Ты опять обмочилась, как утром?
Не зная, что говорить, я хватаю пустую чашку и делаю вид, будто пью.
Папа чешет бороду.
– Маева? Мае!
Мама глядит в одну точку.
– Мае, Лейда опять обмочилась. Ты меня слышишь?
Он не видит, не понимает, что спасать надо маму, а не меня.
– Маме нехорошо, папа.
– Что? – Он пристально смотрит на маму. – Ты заболела? – Он кладет ладонь ей на лоб и тут же отдергивает руку.
– У нее жар?
Он качает головой, идет к двери, хватает куртку и шляпу, быстрый, как ветер.
Я бегу следом за ним.
– Папа? Куда ты уходишь?
– Позаботься о маме, Лей-ли, пока я не вернусь.
– Ты куда?
– За Якобсеном, – бросает он через плечо и выходит, хлопнув дверью.
Мама резко поднимается на ноги, одеяло падает на пол. Наши взгляды встречаются. Он пошел за врачом. Не говоря ни единого слова, мы обе падаем на колени и принимаемся вытирать одеялом всю воду, натекшую на пол с моей кожи. Но чем больше я двигаюсь, тем больше с меня стекает воды – с рук и ног, со спины, с живота.
– Что со мной, мама? Почему я так сильно потею?
– Это не пот, девочка.
Я прекращаю вытирать пол и прижимаю руки к платью. Оно мокрое, хоть выжимай.
Чертов мерзавец.
– Мама… Я таю?
Она замирает. Я хочу, чтобы она рассмеялась и сказала: Таешь? Не говори глупостей! Но она не смеется, она берет мою руку, смотрит на линии у меня на ладони. Ее пальцы холодные, как ледышки.
– Я всегда знала, что это случится, но я думала, море позовет меня. Не тебя.
– Мама, не надо… Не надо так говорить. Ты меня пугаешь.
Она роняет мою руку и берет мое лицо в ладони. Ее шершавая кожа царапает мне щеки.
– Я не дам тебе исчезнуть, дитя. Мы обязательно что-то придумаем, да? – Морщины у нее на лбу как глубокие колеи на дороге, кожа шелушится сухими чешуйками. Пересохшие губы в кровящих трещинках.
– У тебя холодные руки, мама.
– Да, я знаю, дитя… Сейчас нет времени беспокоиться о таких пустяках. Нам надо вытереть пол и уложить тебя в постель, пока не пришел доктор.
– Но еще рано ложиться… Я не хочу спать.
– Лейда, не спорь со мной. Тебе надо лечь и укутаться в одеяла, чтобы они собрали всю влагу. Может, придется поставить горшок под кровать, если будет совсем сильно течь, да?
Я киваю. Скоро папа поймет, что я вся истекаю водой – или таю, – и он разозлится на маму. Я не знаю, за что. Но я почему-то уверена, что он обвинит ее. Я тянусь к маме, хочу обнять, но она подталкивает меня к лестнице.
– Иди к себе в комнату и надень шерстяные штаны. Ложись в постель и не вставай. Я принесу одеяла. Для начала сойдет, а потом будем думать.