Я провожу пальцем по гладкой ткани.
– Какая красивая…
Она тянет руку к полке, увешанной тканями, и берет круглое зеркало с белой резной ручкой. Набрасывает мне на плечи кусок красного шелка и держит зеркало передо мной.
– Посмотри на себя. Тебе нравится?
Я с изумлением смотрю на девочку в зеркале. У мамы тоже есть зеркальце, но оно все неровное, и отражение в нем мутное. Это зеркало лучше. Зеркальная девочка глядит на меня большими сине-зелеными глазами – слишком большими для ее крошечного круглого личика. Красный шелк оттеняет ее лицо, отчего оно кажется призрачно-белым, почти прозрачным.
Я открываю рот, чтобы заговорить, и девочка в зеркале тоже открывает рот.
– Мы с ней близняшки, – шепчу я и поднимаю куколку повыше. Пусть тоже посмотрит.
Хильда смеется:
– И обе красавицы!
Я надуваю губы и вижу, как моя близняшка повторяет за мной.
Я показываю ей язык.
Хильда убирает зеркало и принимается складывать ткань.
– Хороший выбор, Лейда. У тебя есть вкус к качественным и красивым вещам. Это натуральный шелк, привезенный с востока и окрашенный киноварью. Цвет называется вермильон. Видишь, как он переливается на свету? – Она подносит ткань к лучику солнечного света, что пробивается сквозь щель в матерчатой стене.
Вер-миль-он. Похоже на название какой-то сказочной змеи. Я восхищенно киваю.
– Тебя тянет к редким вещам. Как твоего папу. – Она отдает ему шелк и подмигивает. Он ухмыляется. Я кусаю щеку изнутри.
– Что надо сказать, Лей-ли?
– Tusen takk, фру Хильда.
– Просто Хильда, малышка… Я никогда не была замужем. А теперь выйди наружу. Нам с твоим папой надо поговорить. Это будет недолго.
Она подталкивает меня к занавесу из бусин, и я выхожу из шатра. Тихий звон бусин отделяет меня от того, что внутри. Я сажусь на пенек рядом с шатром. Внизу шумит рынок, но я не обращаю внимания на весь этот шум. Держа на коленях плетеную клетку, я приникаю ухом к матерчатой стенке шатра.
– Она необычная, Питер. Поистине бесценный дар.
– Да, так и есть.
– Слишком юная, чтобы остаться без матери.
– Я знаю, да. Думаешь, почему я пришел к тебе?
– Если ты пришел за ней, у меня ее нет. Я ее продала, как и обещала.
– Хорошо. Но я здесь не за этим.
– Да? А я подумала, что пришло время отдать ее ей.
– Нет. Я не могу. И не буду.
– Мы оба знали, что час расплаты наступит. Это ее собственность, Питер. Собственно, это она и есть.
– Не надо так говорить. Меньше всего я сейчас расположен выслушивать такие речи, и уж тем более – от тебя.
– Тогда зачем ты пришел? Явно не для того, чтобы предаваться воспоминаниям.
– Мой брак распадается, и мне нужна помощь, чтобы его сохранить.