Затаив дыхание, она шарила взглядом по пристани у подножия холма. Да. Ты пришел. Красный шарф, который она для него связала, был привязан к перилам на борту его лодки и сразу бросался в глаза среди серых волн и бесцветных судов у причала. Она смотрела на ярко-красное пятно, и внизу живота разливался тягучий жар; он хранит ее подарок, хотя теперь у него есть жена. И новорожденный ребенок. Ты все-таки не изменился.
Она вошла в свой шатер и уселась на кучу оленьих шкур, сжимая в руке бутылку виски, которую берегла для него. Она сделала еще глоток, смакуя во рту жгучую горечь, не в силах сдержать радостного волнения. Она еще раз внимательно осмотрела амулет, который сделала для него: веревка с узелками желаний, каждый узел – молитва за них двоих.
Разум. Сердце. Дом. Урожай. Дух. Тело. Удача. Намерение… Снаружи поднялся ветер, всколыхнул полог шатра, ворвался внутрь, игриво растрепал ей волосы. Takk, Скульд. Она дохнула на последний узел – семья – и затянула его потуже. Ветер, необходимый для закрепления чар, теперь был завязан в каждом из девяти узелков.
Она вспоминала, как они любили друг друга в последний раз, больше года назад. До нее. Он ворвался в ее шатер – разгоряченный, голодный, – как возбужденный медведь, готовый растерзать ее в клочья. Он не сказал ни единого слова, но его жаркий взгляд говорил сам за себя. Его руки срывали с нее одежду, зарывались ей в волосы. Его губы жадно впивались в нее повсюду. Каждый новый синяк, расцветавший на ее коже, был торжествующим знаком владения. Безраздельного обладания. Его отметины, его территория. Потом она несколько дней не мылась, храня на себе его запах.
В тот раз она забеременела.
После рождения ее мертвого сына миновало уже полгода. Она до сих пор плакала каждую ночь, скорбя о потере, но не могла попрощаться с надеждой, все еще теплящейся в груди.
Ты бы бросил ее, если бы знал о нашем с тобой сыне.
Дрогнул полог шатра. Питер вошел, задыхаясь, бросил на пол мешок. На миг она притворилась, что время повернуло вспять. Что он не женат на другой женщине. Что она по-прежнему носит под сердцем его ребенка…
Она шагнул было к ней, но неуверенно замер на месте. Она молча ждала, наслаждаясь его пристальным взглядом, потом медленно поднялась. Не сказав ни единого слова, прошла мимо него и принялась закреплять полог шатра, чтобы больше никто не вошел. Ее пальцы дрожали в сгущавшейся тишине. Воздух звенел предвкушением. Она застыла, стоя к нему спиной, ее тело молило его стиснуть ее в объятиях. И вот его руки уже обхватили ее, и он притянул ее к себе. Она вся обмякла, растаяла в его руках, каждая клеточка ее тела отозвалась на его прикосновение сладкой дрожью. Он вжался лицом в ее шею и сделал жадный, глубокий вдох.