Бум-бум-бум… спрячь меня! Боженька, миленький, спрячь меня.
Я крепко зажмуриваюсь; если закрыть глаза, Бог лучше слышит. Так говорит папа. Я жду, жмурюсь еще сильнее – так сильно, что глаза будто вдавливаются в мозги. Я слышу мамино дыхание в студеном воздухе. А потом вдруг не слышу. Я открываю один глаз. Не забываю поблагодарить Бога – и пожалуйста, если не трудно, пусть папа спит крепко-крепко – и только потом открываю второй глаз. Я бегу, как лисенок. Бегу по лесу маминой тенью. Дуновением воздуха у нее за спиной.
Мама отводит руками ветки, пригибается, борется с деревьями, ломится через лес, как медведь. Мне не надо бороться с деревьями. Деревья – мои друзья, я сама – ветер. Лечу, где хочу. Меня чувствуют только листья и кивают в приветствии, когда я крадусь мимо.
Мама останавливается на поляне. Я прячусь за ближайшим деревом, чуть выглядываю из-за ствола, чтобы куколка посмотрела. Мама стоит на коленях, копает яму под большим старым деревом. У нее в руках лопата. Лезвие вонзается в землю, мамина ночная рубашка уже вся в грязи. Ее руки, как две беспокойные зверюшки, роются, ищут… но что? Что может быть спрятано под землей, что настолько ей необходимо? Может быть, она что-то сажает? Ночной сад? Я высовываюсь чуть подальше. Рядом с ней растет кучка земли; а потом комья грязи летят прямо в меня. Надеюсь, случайно. Я снова прячусь за дерево. Ветер пахнет дождем; моя кожа звенит и гудит. Фиолетовый свет за деревьями постепенно становится розовым. Солнце уже просыпается, хотя даже и не ложилось. Как мама.
У нее мало времени – папа скоро проснется.
Надо мной дрожит ветка. Я замираю. И мама тоже. Ворон наблюдает за нами, прячась в тонких ветвях ивы. Наверное, мы его разбудили. Он машет крыльями. Черные перья, черные ветки, черные тени. Черный глаз.
Я хочу писать. И dukke тоже. Я ерзаю, сжимая ноги, роняю куколку на землю.
Мама шепчет себе под нос:
– En fugl[25], Маева. Просто глупая птица.
Ворон пронзительно каркает. Не обращая на него внимания, она снова вонзает лопату в землю.
Hallo[26], ворон. Не обижайся на маму. Она просто устала.
Ворон не отвечает. Зато отвечает ветер: шепчет веткам и листьям, рассказывает им сказки среди зеленых и черных теней. Я чувствую тайны, разлитые в воздухе. Слышу предостережение в вое ветра, но мама не слышит, не слушает. Небо плюется дождем мне на нос. Наверное, дождь тоже хочет рассказать мне сказку.
Мама бранится над вырытой ямой:
– Мерзавец. Лживый ублюдок.
Я ни разу не слышала, чтобы она говорила такие слова. Плохие слова, которые нельзя говорить. Я опять закрываю глаза.