— Может быть, даже дольше. Я не уверен, что…
— Ну, дружок, у нас что, слабый желудок? После всего, что произошло? Двое с половиной суток сидеть здесь, малыш? Двое с половиной суток два маленьких мальчика просидели в крови, — сказал он, и я почувствовал тошноту, головокружение, аритмию, стук в висках.
— Нет! — почти изрыгнул я, ощутив на плече его руку.
— Это не важно, — сказал он. — Важно то, что произойдет сейчас.
— Что… произойдет…
— Вот именно. Что произойдет. Сейчас. — Он издал странный негромкий, сопящий и булькающий звук, который, очевидно, полагалось рассматривать как смех, но, возможно, он так и не научился имитировать его так же хорошо, как я. — Думаю, ты должен бы сказать что-то вроде: «Всю свою жизнь я шел к этому!» — Сопящий звук повторился. — Конечно, ни одному из нас не сделать этого с настоящим чувством. В конце концов, мы ничего не можем чувствовать, ведь правда? Мы провели наши жизни, играя роль. Передвигаясь по миру, репетируя текст и притворяясь, что мы — часть мира, созданного для человеческих существ, а ведь мы сами, по сути, не люди. Но всегда и везде мы стремимся на самом деле что-то ПОЧУВСТВОВАТЬ! Стремимся к таким моментам, как этот! Реальное, настоящее, неподдельное чувство!.. Сердце выскакивает из груди, верно?
Именно. Голова у меня шла кругом, я не осмеливался снова закрыть глаза из страха, что там меня что-то может поджидать. И что хуже всего — мой брат был рядом, наблюдая за мной, требуя, чтобы я был самим собой, таким же, как он. А чтобы быть самим собой, быть его братом, быть тем, кто я есть, я должен… Должен… Что? Мои глаза сами повернулись в сторону Деборы.
— Да, — проговорил он, и в его голосе звучала вся холодная и веселая ярость Темного Пассажира. — Я знал, что ты поймешь. На сей раз мы проделаем это вместе.
Я покачал головой, но не очень убедительно:
— Не могу.
— Ты должен, — сказал он, и мы оба были правы.
Еще одно невесомое прикосновение к плечу, почти так же меня хлопал по плечу Гарри. Не осознавая своей силы, он поднял меня на ноги и подтолкнул вперед. Один шаг, второй. Немигающие глаза Деборы замкнулись на мне, но в присутствии другого существа позади меня я не мог сказать ей, что, конечно, не намерен…
— Вместе, — сказал он. — Еще раз. Старое уходит. Новое приходит. Дальше, выше, глубже!..
Еще полшага… Глаза Деборы пронзительно кричали мне, но…
Он снова был рядом, стоял со мной, и что-то сверкало у него в руке, и этих что-то было два.
— Один за всех — оба за одного. Ты когда-нибудь читал «Трех мушкетеров»?
Он подбросил нож; тот мелькнул в воздухе и упал в его левую руку, которую он протянул мне. Слабый и тусклый свет засиял на плоскостях клинков в его руках, и сравнить это сияние можно было только с блеском в глазах Брайана.