— Давай, Декстер. Братишка. Бери нож. — Его зубы сверкали, как ножи. — Шоу начинается!
Дебора сквозь туго затянутую ленту издала сдавленный звук. Я посмотрел на нее. В ее глазах я увидел яростное нетерпение и растущее безумие. Давай, Декстер! Неужели я серьезно думаю о том, чтобы проделать это с ней? Освободи ее и пошли домой. О’кей, Декстер? Декстер? Алло, Декстер! Это ты или нет?
А я и не знаю.
— Декстер, разумеется, я не намерен влиять на твое решение, — сказал Брайан. — Но с тех самых пор, когда я узнал, что у меня есть брат, такой же, как я, — это все, о чем я только мог думать. И ты наверняка чувствуешь то же самое.
— Да, — ответил я, все еще не отводя взгляда с тревожного лица Деб. — Но это обязательно должна быть она?
— А почему не она? Кто она для тебя?
Действительно, кто? Мои глаза замкнулись на ней. На самом деле она не моя сестра, не совсем, не настоящая родня, ничуть. Конечно, я к ней очень привязан, но…
Что «но»? Почему я колеблюсь? Разумеется, все это просто невозможно. Знаю, такое просто немыслимо, даже если я думаю об этом. Не только потому, что речь о Деб, хотя, конечно, и это. И такая вот странная мысль вдруг пришла в мою бедную, подавленную и усталую голову, и я никак не мог отогнать ее: что бы сказал Гарри?
Так я и стоял в неуверенности, потому что, как бы мне ни хотелось начать, я знал, что сказал бы Гарри. Он уже произнес это однажды. Вот она, неизменная правда Гарри: Руби плохих парней, Декстер. Не руби свою сестру. Но Гарри не мог предвидеть ничего подобного. Он не мог себе представить, когда писал свой Кодекс, что передо мной может встать такой выбор: остаться с Деборой — моей ненастоящей сестрой — или присоединиться к своему подлинному, на сто процентов реальному живому брату в игре, в которую мне так хотелось сыграть. Гарри никак не мог предположить такое, когда наставлял меня на путь истинный. Гарри не знал, что у меня есть брат, который…
Подожди-ка минутку. Не клади трубку, пожалуйста. Гарри знал. Гарри был там, когда все случилось, не так ли? И он оставил это при себе, так никогда и не сказал мне о брате. Все эти пустые, одинокие годы, когда я думал, что я один, он знал и не рассказал мне. Единственный такой для меня важный факт обо мне самом — я не один! — и он скрыл его от меня. Чем же я теперь обязан Гарри после такого фантастического предательства?
И еще один пункт вдогонку: чем я обязан этому извивающемуся комку животной плоти, дрожащей подо мной, этому созданию, выдающему себя за мою сестру? Чем я могу быть обязанным ей в сравнении с моими узами с Брайаном, моей плотью, моим братом, живой копией моей собственной, тождественной мне ДНК?