— Что у тебя есть? — наконец спросила она.
— Радостные вести, — ответил я.
— Если это означает «хорошие новости», тогда я смогу ими воспользоваться.
Я зацепил ногой раскладной стул и втащил его в ее норку.
— Нет никакого сомнения, — начал я, садясь на складной стул, — что ты отправила в тюрьму того самого парня. Убийство на Олд-Катлер-роуд совершено другой рукой.
Некоторое время она смотрела на меня. Я уже удивился: неужели ей нужно столько времени, чтобы переработать данные и ответить?
— Ты можешь это доказать? — в конце концов поинтересовалась она. — Достоверно?
Ну конечно, я могу все подтвердить достоверно, хотя и не собираюсь, не имеет значения, насколько исповедь важна для здоровья души. Вместо этого я бросил ей папку на стол.
— Факты говорят сами за себя, — сказал я. — Абсолютно никаких вопросов быть не может.
Конечно же, вопросов быть не могло, потому что только я знаю все.
— Смотри, — я вытащил из папки лист с тщательно отобранными мной самим сопоставлениями, — во-первых, жертва — мужчина. Все остальные были женщинами. Эта жертва обнаружена недалеко от Олд-Катлер-роуд. Все жертвы Макхейла были в районе Тамиами-Трейл. Жертва найдена в относительно целом виде и именно там, где ее убили. Жертвы Макхейла были расчленены и отвезены далеко от места убийства.
Я продолжал, а она внимательно слушала. Список был хорош. Потребовалось несколько часов, чтобы подобрать самые очевидные, нелепые, прозрачные до глупости сопоставления, и, должен сказать, я неплохо справился. Лагуэрта тоже сыграла свою роль просто великолепно. Она полностью купилась. Конечно, ведь она слышала то, что хотела слышать.
— Подведем итог, — сказал я. — На новом убийстве — отпечаток мести, возможно связанной с наркотиками. Убийства парня, которого ты посадила, другие, и с ними однозначно, на все сто процентов покончено раз и навсегда. Они никогда больше не повторятся. Дело закрыто.
Я протянул ей листок.
Лагуэрта взяла бумагу и долго смотрела в нее. Нахмурилась. Несколько раз пробежала глазами лист. Уголок ее губы слегка подергивался. Потом аккуратно положила бумажку на стол и придавила тяжелым зеленым степлером.
— Ладно. — Она выровняла степлер по краю подставки на столе. — Ладно. Очень хорошо. Это должно помочь. — Она снова посмотрела на меня, сосредоточенно сведенные брови все еще на своих местах, и вдруг неожиданно улыбнулась. — О’кей. Спасибо, Декстер.
Улыбка была настолько неожиданной и настоящей, что, будь у меня душа, уверен, я бы почувствовал себя виноватым.
Все еще улыбаясь, Лагуэрта встала и, еще до того, как я успел отступить, сжала меня в крепком объятии.