– Что может быть ужасного в кукле? – усомнился Филипп.
– А то, что я уверена – именно с помощью этой куклы убийца отправил леди Элспет на тот свет! Она большая, почти с меня ростом, и сделана из простыней, песочных грелок и верёвок, а вместо волос у неё мотки шерсти! У куклы нет глаз, только рот, грубо нарисованный красной краской. Когда я заглянула в двери конюшни, мальчишки как раз раскачивались вместе с ней, и мне показалось, что на меня стремительно надвигается призрак в развевающихся одеждах. При свете дня это было не особенно ужасно, скорее неожиданно, но если леди Элспет увидела такую же картину в часовне, и если у неё было больное сердце…
– Про сердце ты не можешь знать наверняка, – вмешался Филипп.
– Не могу, – покладисто согласилась Оливия, – но это можно легко узнать у семейного врача Понглтонов.
– Какой-то странный способ убийства, ты не находишь? А если у неё не случилось бы сердечного приступа, и она просто выбежала бы из часовни? Ни один нормальный убийца не будет так рисковать, – покачал головой Филипп.
– Может, в этом случае он надеялся обратить всё в шутку? – предположила мисс Прайс с сомнением.
Оливия и сама понимала, какой шаткой выглядит эта теория, но в памяти отпечатался тот ледяной ужас, который охватил её, когда она увидела надвигающийся на неё безглазый призрак с алым бесформенным провалом на месте рта.
– В конце концов, ты после такого потрясения вполне себе жива и здорова, – Филипп по-прежнему не желал верить в важность её открытия.
– Вы просто не видели её воочию, – начала горячиться Оливия. – Да, при ближайшем рассмотрении она не столько пугающа, сколько нелепа. Чем-то напоминает оживший детский рисунок. Голова набита песком и перевязана верёвкой, как у висельника, длинные мотки шерсти пришиты к ней грубыми стёжками, отчего кукла выглядит полулысой. Дети сказали, что она была спрятана в соломе. Ума не приложу, почему убийца не избавился от неё сразу же после гибели леди Элспет.
– Это не так-то просто сделать, – заметила мисс Прайс. – Не мог же он сжечь её в камине на глазах у всех. Или таскать под мышкой, пока не представится удобный случай избавиться от неё. И мне кажется, что я начинаю понимать, почему кукла показалась Оливии такой пугающей, – медленно произнесла она, а потом встала так, чтобы солнце не светило ей в лицо и прикрыла глаза: – Здесь и правда требуется воображение. Вот открывается дверь часовни… Тихо, без единого скрипа… Леди Элспет входит, делает шаг, другой… И вдруг из полумрака к ней устремляется Нечто… Белая фигура с развевающимися волосами. Она надвигается прямо на неё, не оставляя путей к отступлению, и откуда-то раздаётся потусторонний смех. Ледяной холод пронизывает все её члены, а фигура меж тем становится всё ближе, ближе… И тогда сердце её не выдерживает напряжения, – мисс Прайс схватилась за грудь и зашаталась, – и леди Элспет падает замертво, – тут она выдержала паузу, открыла глаза и произнесла вполне будничным тоном: – Два года назад, когда мы ставили сценку из Шекспира, малышки-Блоссом – у них синхронный степ и несколько лирических песенок, – соорудили что-то подобное. Правда, вместо мотков шерсти у нашего призрака был настоящий парик. Но вышло на удивление убедительно. Из зала даже слышались вскрики, а одна немолодая леди дважды упала в обморок, после чего нам пришлось убрать номер из репертуара, чтобы не распугать зрителей.