– Ну не знаю, не знаю, – протянул Филипп, – всё это как-то слишком театрально. Просто комическая оперетка Гильберта и Салливана. Всё-таки речь идёт об убийстве. Олив, у тебя уже есть подозрения насчёт того, кто мог это провернуть? – спросил он, нахмурившись, точно инспектор полиции, всякого повидавший за годы службы.
Оливия пожала плечами. Лодыжка болела, и наступивший вечер не принёс облегчения – зной в отсутствие ветра, казалось, наоборот, усилился. Ощущая, как тонкий муслин рубашки липнет к спине, она попыталась рассуждать логично:
– Первый, кто приходит на ум – Джордж.
– Согласен на все сто, – с жаром поддержал её брат. – Джордж Понглтон на редкость неприятный тип. Вы и не представляете, какие мерзкие планы он вынашивает. Когда он рассказывал мне о дружбе с нацистами, его буквально распирало от гордости. Для такого типа нет ничего святого. Если он хочет раскрыть немцам объятия после того кошмара, что они творили в Великую войну, то убийство для него сущая ерунда. Брата он ненавидит, всех остальных презирает. Если вдуматься, то такой дьявольский замысел, как испугать леди Элспет до смерти в старой часовне самодельной куклой – это вполне в его духе.
– Не сказала бы, – покачала головой Оливия. – Тут нужна какая-никакая изобретательность, а Джордж, на мой взгляд, чересчур прямолинеен. Скорее, такая выходка в духе Виктории.
– У меня от неё мурашки по коже, – обхватила себя руками мисс Прайс и нарочито вздрогнула. – Жуткая женщина. И всё время сверлит меня взглядом, словно дырку мне во лбу хочет проглядеть. Я ещё никогда так не нервничала перед публикой, даже когда нам достался в качестве зала самолётный ангар, а зрителями были увечные ветераны Великой войны. Вообразите, за весь вечер ни единого хлопка! И в довершение ко всему у нашего тенора пропал голос, а фокусник забыл свой реквизит в Ливерпуле! Мы все тогда…
Позади Филиппа с сухим треском отломилась ветка от старого тиса, и все вздрогнули от неожиданности. Пройдя немного вперёд, Филипп вгляделся в смешение серых теней, которые заполнили аллею, но никого не заметил. Тем не менее продолжить беседу он предпочёл полушёпотом:
– А почему мы всё время забываем про Седрика? Ведь он тоже мог соорудить эту кошмарную – только с твоих слов, Олив! – куклу.
– У него недостаточный мотив для убийства леди Элспет. Так же, как и у Присциллы. Поместье со всеми прилегающими землями наследуется как майорат и переходит к старшему сыну. При этом без капитала Мэдлингтон скорее обуза, чем желанное наследство. А вот кто получает деньги – пока остаётся загадкой. Даже я не знаю, какое решение приняла леди Элспет. С равным успехом это может быть и Джордж, и Седрик, и даже местный детский приют.