– У Джорджа Понглтона на затылке обширная гематома, – нехотя сообщил Грумс.
– Ну, он мог получить её в результате падения. При его комплекции это неудивительно.
– Согласен, почему бы и нет, – пожал плечами инспектор. – Тут же, мисс Адамсон, понимаете как? Нет орудия преступления – нет преступника. Как можно кого-то подозревать, а тем более осудить, если неизвестен способ, каким убийца умертвил своих жертв. Никаких зацепок пока нет, вынужден это признать. К сожалению, дело застопорилось.
– В деревне, сэр, упорно ходят слухи о проклятии рода Понглтонов, – подал голос сержант Бимиш.
Оливия обрадовалась неожиданной поддержке:
– Я же говорю, инспектор, кому-то крайне выгодно, чтобы все думали именно так! Я просто уверена, что нужно сосредоточиться на личности сына Айрин Шепли. Он сирота, а это сужает круг подозреваемых. Кроме того, мы можем точно определить его возраст. Ему сейчас должно быть что-то около двадцати семи или двадцати восьми лет. И есть только один человек, который подходит под это описание.
Инспектора немало покоробило, что настырная мисс Адамсон явно перехватывает инициативу в расследовании, и он не преминул высмеять ее предположения:
– Под это описание, мисс Адамсон, подходит добрая треть жителей деревни. Мне что же, всех прикажете записать в подозреваемые? Сержант Бимиш, например, тоже сирота и вырос в ричмондском приюте. Это все последствия Великой войны и эпидемии синей смерти[17]. Сержант, сколько вам лет? – он резко обернулся к Бимишу.
– Двадцать девять, сэр, – с готовностью ответил тот, и инспектор, удовлетворённо хмыкнув, повернулся к Оливии.
– Ну вот, видите? Кстати, вы так и не сказали, кого прочите в убийцы. Кто же, по-вашему, насылает смерть на представителей рода Понглтонов?
Насмешки полицейского нисколько не поколебали уверенности Оливии.
– Думаю, это Оскар Финч, сэр. Он сам признался мне в том, что воспитывался в приюте. По возрасту он вполне может оказаться сыном Айрин Шепли. Никто ничего не знает о том, откуда он приехал. И он очень странно вёл себя после того, как в часовне обнаружили тело леди Элспет.
– Странно – это как? – насмешливо поинтересовался инспектор, и Оливия поняла, что её версия не показалась ему правдоподобной.
Тем не менее она рассказала, стараясь быть убедительной, о том, как Финч отреагировал на детскую песенку, так некстати вспомнившуюся ей тогда в часовне. Грумс, выслушав, поморщился, и Оливия пожалела о своей откровенности. Понимая настрой инспектора, Бимиш тоже теперь вовсе не скрывал отношения к выскочкам, мнящим себя детективами – он встал у окна, загородив собою свет, и насмешливо поглядывал на Оливию, готовый выпроводить её из кабинета, как только инспектор подаст ему знак.