Горничная демонстративно шмыгала носом и протыкала ткань длинной иглой так, будто всаживала шпагу в противника. Этим вечером в трактире устраивали танцы, и Анна знала, что веснушчатый сын мельника, увидев, что она не смогла прийти, быстро утешится и пригласит на танец роз и шипов белобрысую Айви, а та, дурёха, и рада будет, что отбила чужого кавалера.
Виктория Понглтон и в этой ситуации не оставила начальственных манер. Она быстро распределила работу: Бернадетту усадила за раскрой ткани, леди Элспет позволила заняться игольницами и саше (что было самым несложным, по мнению Оливии), а остальным пришлось корпеть над полотняными салфетками. Виктория тоже от работы не отлынивала – она оказалась на удивление искусной рукодельницей. Стежок за стежком под её иглой на тонком полотне расцветали нежно-сиреневые ирисы, голубые колокольчики, жёлтые настурции и зелёные веточки остролиста. За работой она успевала следить за тем, что делают остальные, и Оливия, которая пока могла похвастаться лишь одиноким пожухлым маком, украсившим уголок салфетки, вскоре от души её невзлюбила.
Бернадетта, попав в свою стихию, стала держать себя увереннее и даже осмелилась дать пару советов леди Элспет. Позолоченные ножницы быстро двигались в проворных руках француженки, когда она раскраивала податливый крошащийся бархат для изящных саше или нежную кисею для отделки.
Присцилла же, с самого начала отгородившаяся от Виктории каминным экраном и сидевшая чуть поодаль от всех, со значением пояснила, выкладывая на столик для рукоделия рулон грубого холста и моток тесьмы: «Бедные люди предпочитают практичные вещи». К концу вечера перед ней выросла горка вполне симпатичных мешочков для круп, украшенных скромным голландским шитьём.
Письмо от Филиппа Оливия прочла только когда легла в постель, обессиленная после долгого дня, с гудящими ногами и пальцами, исколотыми, будто игольные подушечки.
Брат был, как и всегда, немногословен.
«Буду во Фроингеме завтра утром. Остановлюсь в “Розе и короне”. Есть хорошие новости от оценщика. Нипочём не угадаешь, кого я встретил на днях. Подсказка: это тот, чьё имя ты не запомнила.
P.S: чёрт возьми, Оливия, во что ты ввязалась на этот раз?»
Под текстом небрежно была изображена гневливо оскалившаяся демоническая рожица с витыми козлиными рогами и кудрявой бородой. У Оливии вырвался смешок – демон был вылитый мистер Глински из десятой комнаты, любитель портера, жареных овечьих ножек и бесед о вреде всеобщего образования и избирательного права для женщин.
Пока она читала коротенькое письмо с пляшущими строчками – почерк у Филиппа был отвратительным, и одни буквы стелились по листу бумаги, как пригибаемые ветром полевые травы, а другие вздымались острыми шпилями, пронзая обитателей верхней строки, – где-то внутри оживало, разгоралось предвкушение встречи. Проведя много лет в разлуке, близнецы теперь каждое расставание воспринимали крайне болезненно, чем и объяснялся холодноватый тон письма.