Оливия проводила взглядом её высокую стройную фигуру. В неизменном коричневом платье и с волосами, уложенными в тугой узел, Присцилла походила на учительницу.
Свободное место за столом тут же заняли две дородные дамы в летних шляпах из крашеной соломки. Они подтащили дополнительный стул и расположились основательно, со всем возможным удобством, и теперь искоса кидали на Оливию нетерпеливые взгляды. Когда она встала, пожелав им приятного дня, на их лицах читалось облегчение.
У дальнего помоста, где Седрик и леди Элспет должны были вручать подарки арендаторам, уже собралась приличная толпа. Среди любопытствующих мелькнула и исчезла фигура высокого мужчины, чем-то напоминающая Филиппа.
К немалому удивлению Оливии, оратором Седрик оказался неплохим. Он не был слишком многословен, не испытывал терпение собравшейся публики длинными непонятными словами и даже позволял себе несколько двусмысленно и тяжеловесно шутить, отчего среди фермеров то и дело слышался одобрительный смех. На маленькой импровизированной сцене он полностью преобразился: его сутулость исчезла, плечи развернулись, в голосе появились уверенные и даже чуть властные нотки – толпа внимала ему как заворожённая, и Оливии впервые пришло в голову, что Седрик совсем не так жалок, как выглядит большую часть времени, и, возможно, это противостояние с братом приводит его в такое уныние. На миг её кольнуло раскаяние, и забава, в которой она согласилась участвовать по просьбе леди Элспет, показалась ей жестокой.
Официальная часть завершилась бурными аплодисментами и вручением фермерам памятных подарков, среди которых были такие полезные в хозяйстве вещи, как молочные бидоны, наборы литых утюгов миссис Поттс со съёмной ручкой, медные подсвечники, тазы и кастрюли, а также предметы роскоши вроде жестяных коробок с отличными сигарами или серебряных щёток для волос. Никто из арендаторов не остался обделённым, каждая семья из холмов получила от леди Элспет подарок, и неизвестно ещё, кто был доволен больше – одариваемый или хозяйка Мэдлингтона.
Когда все подарки были вручены, Анна и Хигнетт вынесли к помосту огромную медную чашу с праздничным пуншем. Фермеры, успевшие ощутить жажду, разразились одобрительными выкриками, и леди Элспет пришлось опустошить несколько бокалов, перекидываясь словом с каждым арендатором и желая всем богатого урожая по осени. В отличие от покойного лорда Понглтона, его вдову любили, и приветственные крики фермеров были искренними, рукопожатия крепкими, а объятия их жён сердечными.
Грянул оркестр, и веселье достигло высшей точки. Фермеры, которым нечасто выпадала возможность покружиться в вальсе или проверить на прочность свои башмаки, устремились на танцевальную площадку, пространство перед помостом опустело, и тут только Оливия убедилась, что – да, ей не показалось – высокий молодой человек, который напомнил ей брата, это Филипп. Под руку его держала хрупкая блондинка в лёгком струящемся платье и шляпке с длинным сизым пером, сдвинутой по последней моде чуть набок.