Клементина подняла подбородок.
- Я - не моя мать. У нас разные приоритеты. Когда я полюблю человека, это будет навсегда. Я все отдам, чтобы построить крепкую семью.
- Так ты веришь в сказки?
- Я верю в силу любви.
Он поймал ее взгляд и смотрел неотрывно.
- А ты любила когда-нибудь?
- Нет, но это не значит, что я не пойму, когда встречу того самого человека.
«Если я его вообще встречу».
- А как ты поймешь разницу между любовью и страстью?
- Страсть эгоистична, а любовь бескорыстна.
На его лице появилась полуулыбка.
- А сколько раз ты чувствовала страсть?
- Я не собираюсь обсуждать с тобой свою сексуальную жизнь.
- Хоть раз было?
- Я полагаю, ты думаешь, что никто на меня не посмотрит, потому что я не блондинка и не так хороша собой, как моя мать.
- Я такого не говорил.
- Но подразумевал.
- Ты будешь гораздо привлекательнее матери, если перестанешь прятать фигуру под бесформенной одеждой и начнешь улыбаться чаще, чем ворчать.
Клементина фыркнула:
- Кто бы говорил. Ты даже никогда по-настоящему не улыбаешься. Большее, на что ты способен, - это усмешка.
Он смотрел на нее неотрывно.
- Скажи что-нибудь смешное.
- Я люблю тебя.
Он запрокинул голову и рассмеялся. Это был насыщенный, глубокий звук, от которого по ее телу пошли странные вибрации. Даже когда он перестал смеяться, на его лице осталась улыбка, с которой он выглядел молодо и беспечно и казался Клементине ужасно притягательным.
- Лучше тебе пойти спать, пока я не передумал про поцелуй.
- Если ты пальцем меня тронешь, я тебя поцарапаю.
- Чем это? - И снова в его голосе звучала ирония. - Ногтями?
Клементина сжала руки в кулаки.
- Попробуй только, и увидишь. Обещаю.
Алистер не стал целовать ее на этот раз. Он просто стоял, ожидая, что она сделает первый шаг. Его теплое дыхание дразняще касалось ее губ, но не более того. Клементина сократила дистанцию и жадно впилась в его губы, будто бы это был ее единственный источник жизни. Она протолкнула язык навстречу его языку, вступая в причудливый танец, и почувствовала, как влажно стало внизу живота. Его желание обретало контур, поднимаясь жестким стержнем, и в ней проснулось возбуждение, которого она до сих пор не испытывала. Его щетина царапала ее нежную кожу, но ей было все равно. От этого она чувствовала себя еще более женственной и желанной.
Алистер взял ее лицо в ладони, пальцами гладил щеки, касался своим ртом ее рта. Он слегка прикусил ее нижнюю губу и затем провел по ней языком.
Клементина дрожала. Алистер интуитивно находил ее чувствительные места, будто бы ему был известен секретный код ее тела.