Она надела очки, отбросила одеяло, накинула шелковый халат и вышла в зал их роскошного номера. Ее сердце забилось, когда она увидела, что он читает утреннюю газету, которую приносили ежедневно. Его брови были нахмурены, а губы сжаты. Неужели очередной теракт? Или авиакатастрофа? Или наводнение? Землетрясение?
- Что случилось? - спросила она, приближаясь к нему.
Он резко закрыл газету.
- Ничего, - сказал он и швырнул газету в корзину для бумаг.
Клементина вгляделась в его лицо: в глазах ярость, челюсти сжаты, ноздри трепещут.
- Точно что-то не так, иначе почему ты так зол?
Он быстро расслабил лицо, но Клементину не отвлекла его улыбка, потому что его глаза не улыбались.
- Дорогая, правда, ничего не случилось. Как ты спала? Хочешь завтрак в номер или…
- Ты не хочешь честно мне отвечать, Алистер. У нас теперь должно быть все общее, ведь мы помолвлены, и ты можешь поделиться со мной, если тебя что-то волнует.
Он издал длинный, протяжный вздох.
- Твоя мать дала интервью одному из таблоидов Лондона.
Клементина почувствовала, как все внутри обвалилось.
- О боже, и там все плохо?
- Достаточно плохо.
Она достала газету из корзины и разгладила ее. Все было более чем плохо. В интервью в красках описывался роман ее матери с отцом Алистера. С фотографиями. Она могла себе лишь представить, насколько стыдно было Алистеру за поведение отца, о котором напечатали в газетах, ведь эти газеты будут читать за завтраком его клиенты. Отношения Клементины с Алистером тоже упоминались в одном комментарии: «Я научила дочь искать мужчин с деньгами».
Теперь Клементина была не только девушкой из бедной семьи, но и охотницей за чужими деньгами.
Паника сдавила ей горло когтями дикого зверя. Она никуда не могла от этого деться. Тревога охватывала грудную клетку, разрывая ее надежду на счастье, как бумажную салфетку. Это было невыносимо. Клементина не могла втянуть в это человека, которого любила. Ведь этим дело не закончится, все будет обсуждаться многие годы. Злые языки уничтожат их любовь, осквернят ее, как были осквернены последние недели жизни матери Алистера.
В желудке у девушки все переворачивалось, ее руки затряслись, когда она попыталась снять кольцо.
- Алистер, прошу, забери его. Я не могу теперь выйти за тебя.
У него между бровями появились складки.
- Ты о чем говоришь? Это еще не значит, что ты должна…
- Я должна, - проговорила она, - как мы можем быть счастливы, когда будет всплывать что-то подобное каждый раз, когда моя мать решит, что ей захотелось вставить нам палки в колеса? Думаешь, наша любовь достаточно сильная, чтобы выдержать это сейчас, но представь, что будет через несколько месяцев? А через пару лет? Твои клиенты у тебя за спиной будут обсуждать твою злостную тещу? А что, если она всем расскажет, кто мой отец?