— А где вы были? — не выдержала Катя, хотя, сама себе обещала, вопросов не задавать.
— Да следили за гением нашим признанным, за Финистом. У него как раз сегодня съемки на природе, пришлось в сугробе сидеть, а пока наблюдали, чуть сами не остались в том сугробе.
— А почему за признанным гением? — удивилась Катя.
— А потому, что его все хвалят, и гением обзывают, и носятся с ним как с писаной торбой, — прозвучало из-под пледа. Потом оттуда высунулись длинные уши, и Конек уточнил. — С овсом.
— Что с овсом? — не поняла Катя.
— Писаной торбой с овсом. Он там такой расхваленный, прекрасный-расчудесный-красивый и прелестный. — Уши сворачиваются в трубочку, все это слушать — мрачно проскрипел висящий на батарее и укутанный одеялом Баюн. — Хотя, вполне возможно, уши сворачиваются от мороза. Но смотреть на это совершенно невыносимо! — Кот повздыхал. — Не знаю, как мы его сможем оторвать от такого восторженного почитания. Там одних глупых девиц-поклонниц, штук десять бегает все время. А у его дома и того больше, они там его караулят! Это же надо! Мужчину караулят! Бегают за ним, как куры за петухом, визжат.
— Нет, у кур мозгов гораздо больше — серьезно возразил Конек. — Они яйца несут, и цыплят высиживают, их выращивают и кормят и учат, а эти… Только визжат и кудахчут. И бегают за этим павлином! Толпой бегают!
— Мы-то хотели с ним поговорить, может он бы с нами в Эрмитаж сходил, отвлек бы охрану, или попросил бы ему запасники показать. Мало ли, для работы над ролью надо. Хотя какая там у него роль, любуется собой везде, где может. Даже в мече, — подхватил Баюн.
— В каком мече? — удивилась Катя.
— Да у него роль героическая, он мечом машет направо и налево, от врагов как бы отбивается, а сам в свободное от отбиваний время, в меч смотрится, как в зеркало. Тьфу! — Кот был оскорблен до глубины души.
— Да уж, посмотрели мы на него, посмотрели и поняли, что никуда он по своей воле от такой жизни не уйдет. И помогать нам и рисковать своим положением, даже думать о том, что может положением рискнуть, он не будет. С ним надо что-то другое придумать. Все равно ему домой надо. А до этого, хорошо бы уточнить, куда Горыныч полетел. Но, к нему сунься с вопросом, так еще решит, что надо от нас прятаться, — задумчиво протянул Конек.
— Правильно решит, на самом-то деле! У него там семья, родители, Лукоморье в беде, а он! — тут Кот гневно махнул лапой и свалился, наконец, с батареи. И продолжил уже из-под нее, уютно укутавшись одеялом:
— А он еще в Голливуд собрался. Нет, ну ты представляешь, в Голливуд!!!