— Да на здоровье. Только себя погубишь, и брата. А про Злату вы подумали? Должны были бы уже сообразить. У неё кроме вас никого больше нет. Отец ей сейчас не защита. Не знаю, опоен, или приворожен, а может, ему просто так проще думать… Посмотрим как раз. Но, это то, с чем вы сами не справитесь. — Волк фыркнул.
Стоян мрачно сдвинул брови. — Неужели он меня не выслушает?
— А если нет? Или выслушает, да не поверит? И что дальше? Темница-зелье в кубке воды аль вина-конская шкура? Или ослиная, чтобы уже наверняка? А то и просто яда подсыпет, что бы не усложнять… Мачеха эта ваша распрекрасная.
Стоян глянул на побелевшую как полотно Злату. И устало опустил плечи, ссутулился. Сел на ступеньку.
— Мальчик, я гораздо старше тебя, и вот что тебе скажу. С ведьмой нельзя сражаться мечом, как бы ты не был силен. Катерина принесла кое-что важное из покоев Томилы. Возможно, именно это позволит её победить. Но, не мешай нам делать то, что мы умеем гораздо лучше тебя! — Баюн успокаивающе похлопал Стояна лапой по плечу.
— А что Катя принесла? — спросила Злата. Но Кот строго посмотрел на неё и покачал головой.
— Хочу у вас всех спросить, как вы были околдованы? Что Томила делала? — Кот был предельно серьезен.
— Я в саду гуляла… А потом увидела такой красивый цветок! Я таких и не видела раньше. Я к нему подошла, рукой коснулась, а там шип был, и я укололась. А потом ничего не помню. Очнулась уже в клетке. — Злата рассказывала, крепко держа Катерину за руку, ей так было спокойнее.
— Я поехал Злату искать. Выехал за городские ворота, а как чуть в лесу проехал, увидел незнакомую женщину, по виду крестьянку. Она пожелала мне удачи в поисках и подала хлеб, сказала, что это благословение на дорогу. Я его взял и… И укололся… — Стоян изумленно поднял голову, и уставился на Злату. — А потом очнулся уже конем в том сарае.
— А я просил отца, умолял его отпустить меня на поиски Златы и Стояна, я же понимал, что что-то страшное случилось! Но он приказал меня запереть в западной палате. И ночью туда пришла Томила. Сказала, что понимает меня, и постарается отца уговорить, а пока дарит мне плащ на дорогу. И тут пришел дядька Смурян, велел ей уходить, мол не положено! Она ушла, дядька поворчал, да и запер меня снова. А я накинул плащ, и что-то сильно укололо в плечо. А потом я очнулся уже псом. Ничего понять не мог. Люди пришли утром, я всё кричал им, что это я, а меня не понимали! Потом от Томилы пришел её слуга, одел ошейник и уволок к её покоям и на цепь посадил. — Ратко сжимал кулаки так, что побелела кожа на костяшках пальцев.