— Ну, я понял, что он меня не отпустит, никогда не отпустит…И мне не выбраться, — он вздохнул. Как вот ей объяснить?
— И решил, чтобы долго не мучиться, предаться унынию, чтобы поскорее умереть? Волк, ну, что ты в самом-то деле! Вставай, потихоньку только! Ой, мамочки! А тут-то ужас какой! — левый бок был настолько изранен, что Катя сделала то, о чём в самом начале думала — попросту облила его сначала мёртвой, а потом живой водой. Волк повёл головой, потянулся, поочерёдно поднял и опустил все лапы, заново осознавая свою силу. Потянулся во всю длину.
— Ну? Где-нибудь ещё болит? — Катя держала воду наготове.
— Нет, ничего больше, — Волк это даже с каким-то недоумением проговорил. — Катюша, а что у тебя за план?
— Погоди, сейчас! — Катерина спрятала воду, и только тогда сообразила, насколько она устала и замёрзла.
— Ты что? — Волк моментально подсунул длинный нос поближе, а Катя, чтобы он не переживал, начала гладить седую шерсть.
— Всё хорошо! Не волнуйся, пожалуйста. Всё нормально. Это я просто переволновалась. Сейчас я попробую убрать цепь.
— Ну, ты уж сильно не расстраивайся, если не получится, — с деланным безразличием сказал ей Волк, который снова быстро становился бурым Волком.
— Волк, прекращай такие глупости говорить! Смотри, и седина твоя убралась, — Катя проводила рукой по шерсти, и она обретала свой обычный цвет. Волк печально вздохнул. Он не стал говорить, насколько мала надежда избавиться от каменной цепи. И излечение, и молодость просто сделают его пытки дольше. Катерина, словно услышала это, взяла его за уши, поцеловала в нос, крепко обняла и отступила подальше.
— Ты что? — насторожился Волк, почуяв, как напряжена стала Катерина.
А она только головой покачала, вынула из сумки кожаный мешочек с завязками, а из него…
— Нет, не надо! Это для тебя может быть опасно! А если…
— Не будет никаких если, Волчок! Тем более, что если у тебя не выйдет сломать дверь или стену, я тут и останусь и утром попадусь людям Вепря, или ему самому. Так что моя жизнь напрямую зависит от тебя, и от того, получится ли сейчас уничтожить силу этой цепи! — Волк пасть закрыл прямо-таки со стуком. А Катерина вынула чашу золотого касания, аккуратно положила у ног мешочек, и взяв чашу в руки, сказала:
— Чаша дивная из злата,
Ты полна и так богата,
В злато камень обратить,
Дай касанье, цепь открыть!
А как златом цепь блеснёт,
Пусть оно к тебе плеснёт!
Катя отлично помнила свои сомнения накануне, и то, как Баюн, вместо того, чтобы её успокоить, вдруг решился, тяжело вздохнул, и сказал: — Радость моя! Ты правильно сомневаешься, и я не знаю, как золотое касание себя поведёт с цепью. Оно действительно может перекинуться и на Волка.