Вот я в качестве благодарности Морокину и выкатил «американских ткачей», про которых меня якобы писали земляки, уехавшие за океан. Что к станкам подпускают самую ловкую из ткачих, а ей в помощь дают мастеров, ремонтников и кого там еще.
– Отрывщицы, заряжальщицы, заправщики основ, – подсказал фабрикант.
– Истинно, так и в письме было, и что расставив людей по-новому, выработку подняли на пятую долю.
Дед хмыкнул, но явно задумался, наверное, будет пробовать. А если он не сподобится – расскажу кому еще, текстильных магнатов в России много.
И поехали мы с Булгаковым в Вичугу – не отказываться же от приглашения, коли мы и сами туда собирались? Симпатичный такой городок, прямо на станции нас встретил конторщик с морокинской фабрики, его телеграммой вызвал нам на подмогу Александр Федорович. И повел показывать городок.
Парень закончил Кинешемское училище, книжки читал, родину любил и оттого рассказывал интересно и складно. По всему выходило, что за город фабриканты принялись лет пятнадцать тому назад, как только в силу вошло новое поколение. Старое-то жило замкнуто, плодя анекдоты о своей скупости и поставляя прототипы драматургу Островскому. А вот новое поколение, с образованием и более широкими взглядами, начало город переустраивать. Вернее, не город, а конгломерат сел – Гольчиху, Вичугу, Бонячки, Тезино… Бонячки, кстати, название не исконное. как поведал провожатый, а подправленное для благозвучия, ранее начиналось на букву «В». Показал он нам солидные «казармы» для рабочих – трехэтажные, каменные, отдельно для мужчин, отдельно для женщин. Семейные предпочитали завести себе домик с хозяйством. Выстроили фабриканты и несколько церквей, и дома для духовенства – деревянные, с красивой резьбой. Парк разбили с клумбами, не забыли и себя – у каждой проходной, чуть в сторонке, стояло по зданию правления, в котором, по нынешнему обыкновению, обустроили и квартиры для себя. Их окна сразу можно было узнать по балконам – правлению-то балкон ни к чему.
И весь город был прочерчен красным пунктиром кирпичных заводских корпусов – ткацких, прядильных, снова ткацких и так по всему поселению. сотни станков и тысячи веретен, и выросшие для обслуживания основного производства «непрофильные» заводы – котельный и чугунно-литейный.
Фабрики ничем не уступали виденным в Москве и Питере, а вот по окружающей «инфраструктуре» даже выигрывали. Еще бы, отдельные здания столовой и кухни для рабочих, нечто вроде клуба – общественное собрание служащих при фабриках, богадельня для престарелых, отличная каменная баня на сотню-другую человек, несколько школ…