– Тяжкий тут дух то… Поди недалече спальня Катьки Мужеубийцы.
– Ой, и правда – Наталья посмотрела на меня в удивлении – Сиделка говорила, что за соседней стеной Екатерина Великая умерла. А почему мужеубийцы?
– Поди вам в гимназиях не рассказывали?
Столыпина нахмурилась, произнесла, цедя слова:
– Не надо пугать девочку! Делайте то, ради чего посланы и убирайтесь!
– Мамочка, ну пусть Григорий Ефимович расскажет!
– У Екатерины муж был, Петр Третий – я посмотрел на Столыпину. Заткнет или нет?
Жена премьера лишь сжала губы.
– Знаю – кивнула Наталья – Внук Петра I.
– Ему сосватали невесту. Из немецких принцесс. Будущую Екатерину II Но семейная жизнь у них не задалась – я замялся, не зная, как продолжить про любовников Фике. Посмотрел на Столыпину. Та лишь незаметно покачала головой.
– И она убила своего мужа?? – не выдержала Наталья.
– Не сама конечно, подручные у нее были.
Прошелся еще раз по комнате, встряхнул руками.
– Тяжкий дух, тяжкий… – я покачал головой – Но святая молитва завсегда помогает. Почистим сейчас ваше обиталище.
Я встал на колени перед кроватью Натальи, начал «Отче наш». Молился громко, медленно.
Столыпина быстро потеряла терпение, вышла из комнаты. А Наташа на последних словах даже присоединилась ко мне, перекрестилась.
– Исповедуешься ли, чадо? – спросил я.
– Исповедуюсь и причащаюсь – кивнула дочка Столыпина.
– Тверда ли твоя вера?
– Тверда, отче!
– Тогда и пугаться нечего. Поправишься ты. И ходить будешь. Веришь ли моему слову?
– Верю, Григорий Ефимович!
* * *
Вот в этом вся российская власть. Нужен был – подали к крыльцу «ландо», привезли. Нужда отпала? Иди домой пешком.
А мы не гордые… Я вышел из Зимнего, вздохнул морской воздух полной грудью. Рядом Нева несла свои свинцовые воды, дул холодный ветер. Но октябрьское солнышко постепенно нагревало город и уже успело расплавить снег. Дворники сгребали конские яблоки, по брусчатке мимо проехала богатая карета, запряженная четверкой лошадей.
Ко мне подошел усатый городовой с шашкой-селедкой на боку, строго спросил:
– Почто колобродишь у дворца? Кто таков?
– Тобольский крестьянин, Распутин. Вызывали к Столыпину.
– К самому первому министру? – поразился городовой.
– К нему.
– И зачем же ты ему нужон?
– То дело секретное, касаемо его детей.
Городовой снял фуражку, в сомнении почесал затылок.
– Ладно, иди.
И я пошел по Невскому. Он практически не изменился за сто лет – все также по нему фланировала разодетая публика, сияли начищенные витрины магазинов и рестораций. По проспекту шла самая настоящая конка и я не удержался – проехал пару остановок. Это было… необычно!