Ник Ник же после жеста подполковника на меня рыкнул, типа прочь с дороги, клоун. Я тут самый главный иду, расступись, или по стенкам размажу.
И уперся в меня глазами уже серьезно, задавить желает, сломать, показать, кто тут альфа. И вариантов никаких не предусматривается, тут целый командующий гвардией, генерал и великий князь. Да еще и роста у него под два метра, смотрит сверху вниз, по определению все людишки черви перед ним.
Ну что же, Григорий Ефимович, твой выход! Отведешь глаза сейчас – считай, пропал, сожрут с потрохами. А не отведешь – дерзость запредельная. Максимум позволенного – вид лихой и придурковатый, а мужику перед такой фигурой только шапку ломать можно, кланяться да в землю смотреть.
Но я-то не мужик, я Распутин-Тобольский, человек божий! А фигура… велика фигура, да дура, как говорится. Остановился, оперся на посох.
Собрал волю в кулак, сжал зубы и принялся накручивать себя, плюща его взглядом. Ах ты говно великокняжеское, полковник по рождению, стратег недоделанный! Думаешь, все вокруг стелются от масштаба личности? Хрен! Не ты такой, обстановка такая!
Навесили на тебя в первый же день жизни ленту Андрея Первозванного, чинов да званий надавали, а ты лишь вешалка для всего этого. Сорви этикеточку «великий князь» и чего ты стоить будешь? Думаешь, все под тебя и так прогибаться должны? Шалишь, я – человек божий! И ты не со мной, ты с богом взглядом бодаешься! Понял, чмо?
И – сработало.
Моргнул он раз, другой, да и отвел взгляд. Молча обошел, двинул дальше. За ним потопала свита.
Я же только тяжело вздохнул. Но, боюсь, теперь у меня во дворце враг до гроба. Как же-с, мужик перед великим князем не склонился!
* * *
По дороге домой я размышлял о сложившемся положении. Ник Ник не отстанет, ему конкуренты за влияние на царя даром не сдались. Филиппа Низье ославили по всей столице как только у него смертельно заболела дочь и он не захотел, а точнее, не смог ее исцелить. Оккультиста Папюса так и вовсе выдавили из России сразу как он начал вызывать Николаю дух его крутого батюшки – Александра III и через этот спиритизм влиять на императорскую семью (в основном, в сторону набивания карманов деньгами).
Стоило начать свою игру, слегка наступить на ногу всякое мелочевке – фармацевтам, да аптекарям – как пошли предупреждения уже мне. Сначала «черногорки», потом Феофан с Антонием. Тогда я смог отбазариться, и вот «заговорили большие пушки» – начальник дворцовой полиции.
Вон в поезде до Питера аж три агента меня сопровождают – даже не скрываются.
Чтобы успокоится, я от вокзала доехал до Невского на извозчике, побродил по магазинам. Купил себе хорошую бобровую шубу, лисью шапку с хвостом. Закинул лишнее тому же извозчику, велел везти в оружейный магазин. Тот насоветовал Чижова, не иначе, рассчитывает копейку с приказчиков стрясти за то, что денежного покупателя привез. Пока трюхали по Симеоновской на Литейный, велел остановиться у церкви, отдал армяк нищему на паперти. Расстался можно сказать с последней вещью из жизни настоящего Распутина.