Я потихоньку выбрался из парка и пошел, ориентируясь на светлую колокольню Сергиевской церкви. Пока шел, стемнело, по зимнему времени да питерскому расположению, но газовые фонари кое-где горят и, главное, кругом белым-бело и светит отраженным светом. Лепота, снежинки легкие медленно-медленно падают. Поймал парочку на язык, подумал – много ли для счастья надо? Может, сосульку с фонаря сбить?
А дальше уже огороды и поля, переход села Царского в обыкновенное. Морозец пробирать начал, и только я подумал, что надо бы шубу поплотнее запахнуть, как сзади послышался топот.
Обернулся – бегут трое. Ну бегут и бегут, кругом казармы, мало ли куда солдатиков послали. А у меня застежку заколодило, пришлось шубу распахнуть, чтобы перестегнутся.
И как оказалось, очень вовремя, поднял я глаза – а бежавший в трех шагах впереди уже замахивается. Ну я и пригнулся, он со всем своим замахом и беспощадной силой инерции через меня в сугроб улетел.
А как разогнулся, остальные наскочили. Я в сторону, крутнулся, распахнутая шуба по воздуху, как у Нео, только замедленной съемки и не хватает, думать некогда. Ударил наугад, попал, получил по башке.
Да шапка толстая, а голова у Гришки крепкая.
Врезал я опять, уже точнее, второй загнулся, но тут из сугроба вылез первый, снова двое на одного.
И молча так с двух сторон кинулись, а у меня маневра нету, на краю дороги стою, дальше снега навалено, там не попрыгаешь и «слоу моушен» не поделаешь.
Заорал я тут нечеловеческим голосом, пальцы скрючил и сам на них ринулся, на испуг. Третий шарахнулся, поскользнулся да грохнулся на спину, ну я со всей силы первого молотить начал, а он меня.
Хорошо что я шубу распахнул, хоть как-то двигаться можно. И даже очень – достал я его в грудину, он хекнул и сел на задницу.
А тут третий встал, а второй отдышался, и поперли оба, опять я в меньшинстве. Схватил не глядя ближнего за ворот и крутанул навстречу дальнему, по скользкой дорожке.
А здоров Гришка, медведь сибирский, да только вот первый уже поднимается, теперь так и пойдет – одного валишь, другой встает. Так что валить надо в другом смысле, я и кинулся в просвет и припустил что есть мочи в сторону фонарей на Волконской улице.
А оттуда мне навстречу бородатый дворник со свистком. Как чайник, только дворник. И солдатики – вжух! – и нету.
– Ваше степенство, что случилось? Кто напал?
А я встал, упер руки в колени, грудь как меха туда-сюда, слова сказать не могу. Ну он опять в свисток, аж в ушах зазвенело, а я пока отдышался и выпрямился.
Смотрю – а у меня в руке погон. Это, похоже, когда я последнего закрутил, вцепился в плечо, сорвал да так и не выпустил.