После того как все они проехали и скрылись за поворотом дороги, Яков поднялся из-за камня, свистнул, и приискатели начали выходить из укрытия.
— Это кто же такие? — полюбопытствовал один.
— Военные, видать, — ответил Микула Беда. — Хоть и понадевали хрестьянскую лопоть, а видать, что не мужики, все в сапогах, ни на одном, окромя кучера, ичигов нет. Я так думаю, что это командиры советские. Красную-то гвардию ихнюю, слыхать, распустили; какие по домам разошлись, а другие в тайгу подались от белых властей спасаться.
— Вот что, ребята, — заговорил Яков. — Что это за люди, не наше дело. А в случае, ежели кто будет расспрашивать, говорите одно: никого не видели, не знаем — и делу конец.
— Это-то верно, — согласился Микула, — не зря говорят: знайку ведут, незнайка на печке лежит. Так что, в случае чего, лучше уж на печи отлежаться.
— Пошли, ребята, надо засветло до Кислого Ключа дотопать.
— Пошли.
Всадники, которых видели приискатели, в тот же день к вечеру прибыли на постоялый двор Шкарубы.
Спешившись у ворот, все они следом за телегами прошли в ограду, где их уже поджидал сам Шкаруба.
— Моя фамилия Климов, — обмениваясь приветствиями, заговорил с хозяином высокий чернявый человек в крестьянском ватнике и барашковой шапке-ушанке. — Это вот, — приезжий показал на голубоглазую женщину, — моя жена Ольга Андреевна. Нас всего тринадцать человек, едем на прииск Лебединый, думаем пробыть у вас денька два, можно будет?
— Чего же не можно-то, для того и постоялый содержим, — гладя атласную бороду, ответил Шкаруба. — Кони-то все ваши?
— Двадцать лошадей, корм для них найдется у вас?
— Есть сенцо, то же самое и овес. А вы, извиняюсь, деньгами-то какими будете рассчитываться?
— А какими вам хочется?
— Да уж всего бы лучше серебром.
— А если бумажными?
— Тогда уж романовскими, ежели керенки алибо молотки сибирские, так они нам вовсе без надобности.
— Что ж, можно будет и романовскими.
— Располагайтесь как дома.
Пока Климов договаривался с хозяином постоялого о плате, его спутники распрягли, расседлали лошадей, привязали их к заборам; тяжело нагруженные, укрытые брезентом телеги закатили в сарай, туда же занесли седла и вьюки. А когда пошли в избу, то одного из своих товарищей понесли на руках, он, как выяснилось позднее, был ранен в ногу сегодня утром при стычке с шайкой хунхузов.
Раненого уложили на нары, за ним неотступно ухаживала жена Климова.
Трое из приезжих принялись растапливать печь, готовить ужин, остальные, поскидав с себя деревенские ватники и шапки, уселись вокруг стола. Все они оказались в гимнастерках и брюках военного покроя, потому-то Шкаруба, появившись в избе, с первого взгляда определил, что это за народ.