— Вот что, Ушаков, — заговорил он, останавливаясь, пристально глядя на Егора, — задача тебе боевая, выполнишь?
— А что оно такое?
— Мы сейчас уходим в отступ, в тайгу. А сюда вот-вот белые должны нагрянуть. Надо их не допустить в село, задержать, чтобы мы могли оторваться от них, уйти подальше, понял?
— Понять-то понял, а мне что делать?
— Во-о, видишь? — Хоменко показал рукой на цепь сопок южнее села, северные склоны которых густо заросли березняком. Сопки эти правее села понижались, образуя седловину, через которую пролегла проселочная дорога. — Белым, кроме этой дороги, нет другого пути, тут их и надо остановить. Возьми с собой человек двадцать боевых ребят, ручной пулемет, патронами снабдим вас в достатке, займи эти сопки возле дороги и постарайся задержать беляков часа на два. Выполнишь — на коней и за нами следом, в Гришкин хутор, понял?
— Так точно, понял?
— Выполнишь?
— Постараюсь.
— Иди к Рудакову, возьми у него людей и действуй.
Егор не стал дожидаться, когда Хоменковский отряд (выросший больше чем вдвое) выступит из села, а, заполучив под свою команду два десятка боевых конников, на рысях повел их падью к востоку от села. Верстах в двух от поскотины, оставив лошадей с коноводами в лесном укрытии, бойцы двинулись к сопкам, указанным Хоменко. Когда пересекли широкую кочковатую падь и, поднявшись до полгоры, пошли лесистым косогором, к Егору подошел Маркел Никифоров.
— Неладно, однако, делаем, Егорша, — заговорил он, оглядываясь на то место, где остались их коноводы.
— Чего такое? — насторожился Егор.
— Коноводов далеко оставили. Вить вон уж сколько прошли, да ишо до позиции-то с версту идти. Это, паря, шибко далеко. В случае беды какой, когда доберемся до коней?
— Зато место приметное: видишь, во-он береза старая, со сломанной вершиной, — коноводы-то как раз там!
— Боюсь, не обошли бы нас с тылу.
— Смотреть будем. Нам бы только продержаться два часа, а там, если и обойдут, беды не будет. Искать нас в этом березнике все равно что иголку в копне сена, отсидимся до ночи, а как стемнеет — к коноводам и ходу.
Прибыв на место, Егор разделил своих бойцов надвое, занял сопки по обе стороны дороги. Позиция оказалась очень удобной для обороны. Южные голые склоны сопок круто опускались в долину, посередине которой чернел уходящий вдаль проселок.
— Хорошее местечко, видать далеко отсюдова, — сказал Егор, проходя вдоль залегших в цепи партизан, и, остановившись, осведомился. — Я у кого-то из вас часы видел?
— У меня, — отозвался лежащий за камнем Игнатьев. — Серебряные, «Павел Буре», — похвастал он, оглядываясь на Егора, — за джигитовку получил на службе.