— Читал.
— Так вот, постарайся разместить моих людей, накормить их, лошадей обеспечить фуражом. Понятно?
— Понятно, только, чур, без крику, господин есаул, в приказе не сказано, что на атаманов кричать надо.
В ответ есаул лишь поморщился, показал ему нагайкой в сторону большого, под цинковой крышей, дома:
— Мы здесь остановимся, вон в том доме. После обеда пожалуйте ко мне со списком тех, кто не сдал оружие, понятно?
— Понятно.
— Вахмистр, разводи людей.
Молодцеватого вида казак, с широкими серебряными нашивками поперек погон, подкинул руку к папахе;
— Слушаюсь!
* * *
В то время, когда отряд карателей находился на площади, курунзулаевские красногвардейцы с винтовками в руках пробирались дворами и огородами к условленным местам сбора.
Низовские, человек двадцать, собрались к Самуилу Зарубину. Тут кроме местных казаков были учитель Михаил Бородин и представитель читинских рабочих Николай Семенихин, такой же, как и Бородин, черноусый, кареглазый, только чуть повыше учителя ростом, да волосы его на висках припудрены ранней сединой. Он-то и предложил собравшимся смелый и заманчивый план выдворения карателей. План этот одобрили все, и вскоре мальчишка лет двенадцати, в рваной шубейке, помчался с запиской Зарубина на другой конец села к старику Матафонову, где находились остальные красногвардейцы. Там их собралось около тридцати человек во главе с командиром бывшего революционного кавполка Иннокентием Раздобреевым. Человек десять сидели на бревнах в ограде, укрываясь за высоким забором; остальные забрались в избу, — она стояла на бугре, и из окон хорошо был виден весь поселок.
Парнишка, не задерживаясь в ограде, — сразу в избу, передал бумажку Раздобрееву, тот пробежал ее, удивленно пожал плечами, перечитал еще раз.
— Ничего не пойму. Велит Самуил пару лошадей в хорошей запряжке и пятерым вершным начеку быть.
Все, недоуменно переглядываясь, заговорили враз:
— Это ишо что за фокусы!
— Написали бы хоть яснее.
— Спросить парнишку-то, — может, слыхал что-нибудь.
— Чего спрашивать, — раз велел, стало быть, надо.
— Михайло, сбегай к Матвею Семенычу, тут недалеко. Пускай запрягает пару в тарантас и ехать налаживается.
— А куда подавать-то?
— Потом скажем, пусть ждет приказу.
* * *
Хозяин дома, куда заехали на постой офицеры, высокий благообразный старик с бородой серо-конопляного цвета, принял нежданных гостей весьма любезно. Он провел их в обширную горницу со множеством икон в переднем углу и цветами на окнах, приказал старухе и двум невесткам готовить обед.
Есаул и его спутники — круглолицый, бритоголовый сотник и молодой щеголеватый брюнет хорунжий — принялись раздеваться. Есаул свой полушубок, папаху и шашку повесил на сохатиные рога, что прибиты на стене около дверей, револьвер в коричневой кожаной кобуре положил на стул.