Царь торжественно сказал:
— Я когда-то слово дал:
Тот, кто змея победит И страну освободит, Тот мне станет сын иль зять! Слово я готов сдержать. Разделю я государство И герою дам полцарства. Ваня, знать бы я хотел, Как возьмёшь ты свой надел: Или с милою женой, Или с доброю сестрой?
— Царь, я понял! Мне она Будет милая жена, Если только ей я мил... Царств я раньше не делил И делить не собираюсь — Я с врагами лишь считаюсь. Царствуй, Светлый! Я как зять Буду край сей охранять!
Уж неделю пир идёт. Веселится весь народ, Славит Ванюшку-старшого.
У него же про меньшого Думы разные летят, Пир, веселье тяготят. На платок он всё взирает И лицо им обтирает. Но тот белым остаётся —
Поспокойней сердце бьётся, Только всё же поднывает, Словно горе предвещает. И в объятьях дорогой Ваня всё же сам не свой.
Наконец навеселились, Накричались, набранились, Все наелись-напились, По домам уж разбрелись. И Иванушка с женой От гостей нашли покой. Ваня рад, что отдыхает. А уж осень наступает. Потянулись птицы к югу... Просит Ванюшка супругу: «Отпусти меня, мой друг, На охоту. Здесь вокруг Озерки и дичи тьма...» Соглашается жена.
Ваня затемно поднялся, Не будя жену, собрался. Друга чёрного храня, Сел на царского коня.
Друг заржал, забил копытом, Но Иван сказал сердито: «Не возьму! Ты отдыхай.
Силы лучше набирай.
Нам искать братишку вскоре — Там поскачешь на просторе».
И уехал. Конь же бьётся — Вся конюшенка трясётся. Нет уж конюхам терпенья, Ждут Ивана возвращенья.
День прошёл. Прошёл другой, Но не едет он домой.
И жена, потупя очи,
У коня по целой ночи Напролёт сидит одна Молчалива и бледна.
Царь с царицей спохватились: Во все стороны пустились Удалые молодцы.
Мчат охотники, гонцы Лес и поле обскакали, Но следов не отыскали.
Так неделя пробежала.
Тут царевна уже стала Ратников к себе сзывать, В розыск Вани посылать.
Скачут в разные концы Молодые удальцы.
И народ о нём вздыхает: Кто котомку надевает, А кто только лук берёт И на поиски идёт.
Ищут все, кто где, как может. Мы его поищем тоже...
Но сейчас пора к меньшому! К Каджукею очень злому Он не в гости устремился — Снова в статую забился, Ждёт злодеев возвращенья. Все его сейчас стремленья — Всё увидеть, всё понять, Если надо, жизнь отдать, Но прикончить Каджукея.
Ждёт Иван, вздохнуть не смея. Наконец вошли. Сидят. Тихо-тихо, будто спят.
Будто ядом отравились. Но потом зашевелились, Принялись вдвоём гадать, Как Ивана им унять, Хоть на сей раз обвести И полцарства им спасти?
А наследство? Жизнь покажет: Руки, может быть, развяжет...
А «сынка» и «побратима» Смерть опутает незримо...