— А вот то, что ты побил тех троих… Это как?.. Это и есть реадиз, да?
Я вздохнул, и, чтобы не вдаваться в подробности, коротко ответил:
— Да.
В конце концов, чем еще может быть переселение разума одного человека в тело другого, если не магией?
Юля весело щебетала всю дорогу, фантазируя, какой будет ее жизнь, когда она поступит в университет. Про мою жизнь тоже пыталась рассуждать, но быстро признала, что понятия не имеет, что происходит в академии реадиза и свернула тему. На протяжении всего пути, а это заняло минут двадцать, она не отпускала моей руки и особенно сильно сжимала ее, когда мы переходили через дороги.
Я подругу почти не слушал, вместо этого предпочитая вертеть головой по сторонам и запоминать, как выглядит новый мир, в котором мне теперь предстоит жить. А выглядел он… Необычно. Улицы широкие, прямые, как стрела, дома высокие, как скалы, места — полно! Хоть устраивай турниры на самый дальний выстрел из лука прямо на дороге! В городах моего мира такого раздолья нет, там все спрессовано, сжато, втиснуто на минимальной из всех возможных площади!
Дом мой выглядел точно так же, как и все остальные, словно их строили по одному плане. Квартира оказалась крошечной конурой, однокомнатной, но разделенной шкафом на две половины. В одной из них, судя по всему, жила мама, в другой — я. Старый я. Или, вернее, наоборот — молодой я. Ох, да тут запутаешься с этими понятиями.
Юля с ходу предложила сделать чай, и по-хозяйски отправилась на кухню. Я же первым делом полез искать сейф.
Убранство квартиры было небогатым — по небольшой односпальной кровати в каждой комнате, в маминой половине еще стоял старый облезлый тяжелый стол, на котором в беспорядке перемешались всякие бумажки, и стул перед ним. На полу — выцветший ковер с геометрическим узором. Шкаф, разделяющий две половины, дверцами был повернут в мамину половину, и в нем, таком огромном, сиротливо висела пара платьев, а на полках были сложены аккуратными стопочками несколько теплых свитеров, футболок, штанов. Все не новое, но чистое и аккуратное. Моя семья явно не были богатой.
Сейф обнаружился в моей половине — в которой кроме кровати была лишь пара гирь среднего веса и такой же обшарпанный, как у мамы, набор из стула и стола. В углу, за картиной, изображающей странного синего щенка, обнаружилась небольшая, размером с две книги, дверца, с кнопочками, на которых были нарисованы цифры. Все из металла — холодное и надежное.
Тишка умер в возрасте ста тридцати семи месяцев. Так что вводи один три семь.
Я ввел названные цифры, дверь тихо пискнула и щелкнула, отойдя от стены на пару сантиметров. Я подцепил ее пальцами и потянул на себя, открывая внутренности сейфа. В нем оказалось две полки, и на этих полках лежали стопки нарезанной бумаги.