— Охотиться буду. — подмигнул я Юле.
Не отвечать же ей, что мне нужен лук для развлечения? Это уж совсем наглая ложь будет. А так я хотя бы немного правду сказал…
— На кого? — опять насупилась Юля. — Реадизайнеры не пользуются оружием, забыл?
Здравствуйте. Это еще почему?
Не то чтобы они не пользовались… У них это считается плохим тоном. Считается, что если тебе необходимо прибегать к оружию, то медяк цена твоим собственным силам. При этом в боевых условиях каждый из них в обязательном порядке носит кобуру с пистолетом, но это часть боевого устава. Будешь смеяться, но в случае смертельной опасности, реадизайнеры предпочтут не схватиться за оружие, а героически умереть.
Действительно, буду.
Вернее, нет, не буду. Юля неправильно поймет. Она и так вон уже подозрительно косится на меня. Мало ли что ей придет в голову — вдруг пойдет и сдаст меня стражниками.
Полиции. Здешние стражники зовутся полицией.
— Я шучу. — улыбнулся я. — Просто хочу попробовать пострелять из лука. Пока я валялся в коме, мне пришла в голову такая навязчивая мысль.
Юля безразлично пожала плечами, пробурчала что-то вроде «Только деньги тратить», но все равно схватила меня за руку и повела в торговый центр.
Побродив несколько минут по стеклянному лабиринту торговых секций, мы наконец остановились перед вывеской «Охотный ряд». Прозрачные стеклянные панели, заменяющие здесь всем помещениями стены, были занавешены изнутри темно-красными тяжелым портьерами, будто хозяева пытались не выставить товар в лучшем свете, а наоборот — скрыть его от посторонних.
Внутри магазин оказался небольшим вытянутым помещением, стены которого были увешаны разнообразным оружием. Я бегло окинул взглядом неизвестные мне вещи, и наконец наткнулся взглядом на висящий особняком лук.
Висящий уже натянутым.
Я скривился, заранее не ожидая ничего хорошего, но все же обратился к продавцу, что читал книжку за стеклянной витриной, полной еще какого-то хлама:
— Уважаемый, будьте добры лук посмотреть. Вон тот синий с белым.
Скривившись, будто мы оторвали его от важного дела, мужчина неопределенного возраста отложил книгу и снял со стены лук. Протянул его мне, и встал, сложив руки на груди и не сводя с меня взгляда.
Рукоять лука была искусно выточена под ладонь, и рука легла в эти выпуклости и впадины почти идеально. Держать было удобно, лук был легким, даже непривычно легким. Привычно вытянув вбок левую руку, я взялся за тетиву правой и легко, не напрягаясь, оттянул ее к уголку губ. Лук оказался очень слабым. Я из такого стрелял в двенадцать лет. А еще, несмотря на свою легкость, он был крайне длинным — поставив его плечом на носок ноги, другое плечо я почти смог упереть себе в подбородок. Когда я взял за кончик плеча пальцами и выгнул его против направления естественного сгиба — раздался ожидаемый едва слышный хруст пересушенного дерева. Ну и, конечно же, плечи оказались свинчены, и это быстро выяснилось, когда я поднял лук на уровень глаз, прищурил один, а вторым посмотрел вдоль тетивы на свет. Плоскости плеч не были параллельны, и меня это не устраивало.