— Ты пробыл в коме двести тридцать лет…, - прошептал он, — Мир… давно изменился.
— Ч-что…
Я посмотрел на некроманта и сжал одеяло.
«Погодите… ч-что?», — все мысли пропали из головы, — «Какие… двести тридцать лет?..»
— Слияние с таким артефактом не могло пройти незаметно…, - он притих, — Такова цена за твою силу — время.
Не верю.
Не может быть.
— Просто прими это, Росс. Старого мира… больше нет…
А как же семья? Как же Вика с Лизой? Они ведь не смогли бы столько прожить! Аргус ведь седлал их бессмертными? Он ведь…
— Ха-ха-ха, да ладно, я угараю, — захохотал он, — Девять месяцев всего прошло.
Я снова поднял на него глаза
Мда…
— Какой ты национальности? — спросил я.
— Обычный немецкий художник.
— Я убью всех немцев. Из-за твоего старского, вонючего, коричневого, ублюдского юморка! — прорычал я.
Все предметы в комнате задрожали, хотя я и не шевелился.
— И почему именно тебя отправили…, - вздохнул я.
— Потому что после последних выкрутасов япошек, я один из немногих, кто обладает постоянным иммунитетом от иллюзий, — он сел обратно, — Я… позаботился, чтобы со мной больше такого не вытворяли.
Я рухнул на подушку, прикрыл глаза и попытался прийти в себя.
Девять месяцев? Ну… не так уж и много. Особенно на фоне ПрЕКаЛюХи про двести тридцать лет. Может он специально так сделал, чтобы мне меньше припекало от факта комы?
— Новостей, так понимаю, много? — вздохнул я.
— План Августа и Лоуренса удался — началась война с австралийскими чудовищами.
— Мы ведь разрушили портал.
— На этой стороне. Но не на той. А на ту пробраться не сможем из-за пространственной аномалии, с помощью которой создаются временные и нестабильные порталы к нам.
Я сразу же сообразил, что от меня все снова чего-то будут хотеть.
Очевидно, раз есть пространственная аномалия, то исправить её может лишь бог, управляющий пространством.
Я.
Твою мать, точно.
Я ведь теперь Бог.
— И как воюется? — спросил я.
Аргус понял в какую сторону я буду клонить. Что мне важнее всего.
— Тревожно. Не тяжело, но вылазки чудовищ хаотичны и случайны — Лоуренс, судя по всему, не смог их подчинить. Но смог усилить, — он подошёл и сел на кресло рядом, — Твоя семья в порядке. Проблема в том…, - он пытался подобрать слова, — Что никто не знает, что ты жив.
— А?..
— Да ты и не был, собственно. Организм жив — мозг нет. Шансы, что ты проснёшься, были пятьдесят на пятьдесят. И мы… решили подстраховаться, и не говорить ни о твоей смерти, ни о выживании. Для всего мира Константин Росс просто исчез. Как и Август Романов.
— Сука…, - прошептал я, сжимая одеяло.
Не знаю как реагировать. Просто не знаю.