Застываю, но тут же расслабляюсь — это пани Новак пришла узнать, почему я опаздываю.
Через минуту я уже одета как следует, а мои непослушные кудри скручены в тугой пучок. Наставница вешает мне на шею табличку «Прилежание». Бечевка вгрызается в натертую кожу.
— Вот так гораздо лучше, — кивает Душечка, последний раз осмотрев меня со всех сторон. Вид у нее уставший, она нервно теребит кольцо на пальце, поворачивая его камушком то внутрь, то наружу. — Магда, мне кажется, ты не вполне здорова. Буду откровенной — гибель нашей Касеньки сильней всего повлияла на тебя. И эта дикая история с тем юношей и Юлией…
Она смотрит на меня вопросительно, но я молчу, глядя себе под ноги. К носку туфли пристала какая-то былинка.
— Ты можешь поговорить со мной. Или с доктором.
— Мне не нужно лечение.
Пани Новак качает головой и лукаво улыбается.
— Ладно уж. Считай, я принесла тебе специальное лекарство. От хандры, — с этими словами она указывает на стол, где лежит до сих пор не замеченная мною папка на тряпичных завязках. — Может, хоть повеселеешь.
Быстро открываю папку и едва ли не вскрикиваю от радости: в ней лежат газетные листы со статьями о Ягеллонском университете! Новые, которых я еще не читала. Их, конечно, хорошо бы аккуратно вырезать и наклеить на плотную бумагу…
— Вижу, что угадала, — пани Новак треплет меня за щеку. — А теперь соберись и отправляйся на занятия. Бегом, бегом!
Несмотря на голод и ставший привычным недосып, я чувствую себя заново родившейся. Занятия приносят пьянящий восторг, будто я птичка, которая дождалась весны и радуется каждому солнечному лучу. Гуситские войны? Прелестно! Падежи немецкого языка? О, мне они по душе! Доклад о балладах девятнадцатого века? Поручите мне!
Я наплюю на всех, я перенесу свою кровать в библиотеку, если это потребуется. Если только так я смогу добиться желаемого. Я стану кем-то, стану настоящей студенткой настоящего университета! Моими подругами будут такие же современные и голодные до знаний девушки. Мы будем ходить на лекции и иронично спорить о серьезных вещах: о греческой философии или об испанской архитектуре. Обмениваться толстыми книгами и альбомами с репродукциями великих полотен. Будем носить шляпки-клош и огромные прямые пальто и поклянемся никогда не соперничать из-за мужчин.
Время от времени я приподнимаю крышку своего пюпитра и, не глядя, касаюсь мягких завязок и гладкого картона новой папки.
В конце занятий учительница математики пани Кравец сама сняла с меня табличку «Прилежание» и велела больше не расслабляться.
На послеобеденное время у меня грандиозные планы: выклянчить у старенькой кастелянши флакон клея и картон, чтобы оформить вырезки как следует. Потом отправиться в библиотеку и набрать там книг для доклада. Тяжелую душистую стопку. Еще родилась идея нарезать из журнальных обложек цветных закладок для учебников и расписать план подготовки к вступительным экзаменам. Непременно красивым почерком. Не стоит отвлекаться на мелочи, ведь все, на чем мне стоит сосредоточиться, — это учеба. И мое счастье, что я способна получать от нее удовольствие.