На улице долго ревела сирена комендантского часа. В переулке, где находилась баня «Синантхан», я увидела мать, выбежавшую на улицу и стоявшую на ветру с развевающимся белым подолом. Я, боясь, что патруль услышит громкий беспокойный голос матери, с замирающим сердцем побежала к ней. Затем, положив руку на худое и костлявое плечо матери, похлопывая ее свободной рукой по спине, я направилась в сторону дома. Я ничего не говорила и не спрашивала, чем все закончилось, но и без слов чувствовала, что нам обеим нужно утешение.
Мать, не желая говорить о том, к чему привела ссора с невесткой, спросила:
— И почему эта зима такая длинная?
В воздухе чувствовалась сила весны, и тело пронизывал ночной ветер.
1
Прибыль магазина пижам, достигшая апогея в самый разгар Рождества, постепенно снижалась, за исключением недель после зарплаты янки. Незаметно настал апрель. Мать, кажется, была права, когда говорила, что, если работаешь наемным работником, пусть ты и устал, деньги получишь с чистой совестью, если дела будут идти хорошо. Хотя прибыль и не достигала рождественских высот, это не был откровенный спад. Среди магазинов на первом этаже, работающих за счет консигнаций, магазин пижам по-прежнему продавал больше всех. Но в скучные дни, когда четверо сотрудников магазина, проводя время за болтовней, зевая, листали японские порнографические журналы, на душе у меня было неспокойно. Я посматривала не только на директора, но и на сотрудников магазина. Меня мучили угрызения совести, потому что я считала себя праздным едоком. Возможно, директор Хо не увольнял меня, потому что хотел использовать в чем-то большем, чем просто продажи пижам, но я лучше, чем кто-либо другой, знала, что не соответствую его ожиданиям. За прошедшее с Рождества время директор и Тина предприняли три-четыре попытки с контрактами на получение новой концессии, но все они провалились. Директор Хо не винил в этом меня, но каждый раз, когда старательно подготовленные документы оставались без ответа, я впадала в уныние. Я заметила, что он стал реже повторять слова «Сеульский университет», и это тоже не придавало мне уверенности в себе. Тина Ким, наоборот, как могла, ободряла меня. Она говорила, что дело было не в том, что документы было плохо составлены, а в том, что не было хорошей идеи. Каждый раз в качестве примера блестящей идеи она приводила магазин портретов.
— Я не знаю, как это пришло мне в голову. Разумеется, правильней сказать — это была не моя идея, а Сацина Кэнона. Мы как-то вели праздный разговор и заговорили про портреты. Я сказала, что было бы интересно, если бы можно было мгновенно заказать и получить портрет. Не успела я договорить, как Кэнон тут же ухватился за мою мысль. После этого мне оставалось лишь наблюдать — дело пошло само собой. Это правда — мы действительно разговаривали об этом только один раз. И тогда не было таких тщательно проработанных документов, как те, над которыми работала ты. Разумеется, это не означало, что не было никаких документов, но Кэнон все проблемы решил сам. Честно говоря, магазин портретов был создан не нами, мы лишь получили «столик с едой», подготовленный Кэноном. Покрутившись, я поняла, что самое удобное в этом мире — торговля, в которой у тебя всегда есть возможность отхватить часть прибыли.