К счастью, мы встретили беженца, переправлявшегося в Хэнчжу. Он сказал нам, что, независимо от того, какую переправу ты выбрал, гражданский ты или служащий, строго запрещено пропускать людей без разрешения на переправу, если только это не «особый» человек. Поэтому люди переправляются как могут, используя все средства — либо мольбы, либо собственные силы. Последнее подразумевало, что люди, положив рубашку на голову, переправляются вплавь.
— Как бы строго нас ни проверяли, если сравнить с тем, как мы переходили тридцать восьмую параллель, это просто пустяки. Люди на юге мягкие. Они не жадные, добрые, соблюдают закон. Посмотрим. Нет худа без добра, — сказал он напоследок и попрощался.
Честно говоря, было неясно, похвала это была или осуждение, но в любом случае мы получили от него важную информацию. С этого времени мы перестали вести себя как беженцы, вернувшиеся из Кэсона, теперь мы стали беженцами, вернувшимися в Сеул с юга. Все складывалось так, как мы того хотели. И место подходило как нельзя лучше. Впервые за долгое время мы почувствовали уверенность. К счастью, до этого времени нас ни разу не допрашивали, но теперь, на подходе к столице, нам пришлось часто проходить проверки. Мы не боялись, наверное, от того, что нам не нужно было стараться избегать их. Каждый раз, когда нас останавливали, достаточно было показать удостоверение жителя города, и нам даже не приходилось говорить, что мы возвращаемся после эвакуации. С нами и так обращались как с беженцами с юга.
Когда нам встречался военный, который, окидывая нас сочувственным взглядом, говорил, что мы, мол, намаялись, и даже отдавал честь, рядом с ним обязательно был полицейский, который говорил, что хочет знать, где мы перешли реку Ханган. Мы как есть, не говоря лишних слов, рассказывали о том, как перешли реку через переправу Хэнчжу. Реку Ханган нельзя было переходить без разрешения. К счастью, никто не пытался нас остановить, ведь теперь мы наконец были теми, кем хотели быть. «Интересно, — думала я, — чувствовали ли себя лучше освобожденные рабы?» Мы легко шагали домой, воздух свободы был так сладок.
Вдалеке показались корпуса женского университета Ихва. Внушительные здания, выстроенные из камня, выглядели безлюдно и больше походили на окруженные разноцветными облаками замки из древних легенд. Ён Э, Ян Сик, Дон Сун, Чон Нан, Ми Ён… Когда я стала по одной вспоминать одноклассниц, поступивших весной прошлого года в университет Ихва, я невольно пошла быстрее. По сравнению с девушками, учащимися в Сеульском университете, они были одеты чуть лучше. Мне не верилось, что с тех пор, как мы поступили в университет, прошел почти год. Как могло в течение одного года произойти столько событий? От однокурсниц из женской гимназии не было никаких новостей, я всегда думала о них, но это были не те мысли, что занимают молодых девушек: насколько они похорошели, были ли счастливы в любви? Я думала о том, погибли они или живы, справили ли родительский хвангаб