— Ты тоже до сих пор хранишь удостоверение отряда «Силы обороны Родины»? — спросила она меня, порывшись в своих вещах, вытащив документ и разглядывая его.
Я все время не вынимала его из кармана. Похлопав по нему для проверки, я ответила, что храню.
— Давай попробуем показать его, чтобы перейти понтонный мост, — сказала она. — Мост охраняют американские и наши военные полицейские. Хорошо, что на удостоверениях слова написаны на английском и на корейском.
— Что хорошего? — с раздражением спросила я. — Ты что, думаешь, они неграмотные? Раз отряд был расформирован, значит, удостоверение автоматически становится недействительным. Даже если бы отряд все еще существовал, разве он был такой уж серьезной организацией, чтобы его удостоверение открывало все двери?
— Авось получится, — терпеливо уговаривала меня она. — Разрешение на переправу и наше удостоверение на вид ничем не отличаются друг от друга. Давай попробуем сделать разок так, как я говорю, а? Да и возраст у нас удачный, даже если обнаружится, что удостоверения недействительны, у нас останется другой способ: разжалобить военных слезами.
Чон Гынсуг мягко уговаривала меня, и во мне внезапно вспыхнуло что-то похожее на нестерпимое желание действовать. Мы эвакуировались группой, хотя, как оказалось, можно было и не уезжать. Я подумала, что смогу сказать на переправе в порыве искреннего протеста: «Если отряд был расформирован, значит, нужно восстановить нас на прежнем месте в первоначальном статусе». Я поняла, что, даже если удостоверения окажутся недействительными, бояться нам нечего.
Сестра, стоя у КПП перед понтонным мостом, который совместно охраняли американские военные и наши полицейские, вела себя неспокойно, словно хотела дать мне понять, чтобы я шагала медленно и уверенно. Но это было не беспокойство о том, что мы не сможем перейти реку Ханган, она пыталась придумать, что надо сделать, если мы попадемся. Она чувствовала, что у меня не хватит храбрости произнести заготовленную речь.
Однако мы, не веря своему счастью, легко прошли КПП. Сначала сестра показала свое удостоверение американскому военному, затем контроль прошла я. Пробежав глазами только ее удостоверение, а на мое даже не взглянув, он сказал, «ОК», — и пропустил нас дальше, а наш полицейский отдал нам честь. Как только легко разрешилась проблема, из-за которой мы так сильно переживали, я стала постоянно спотыкаться, мне казалось, что нас окликнут и остановят. Чон Гынсуг, пустив в ход всю свою хитрость и актерское мастерство, казалась спокойной и беззаботной.