После смерти Сафа-Гирея малолетний его сын был провозглашен наследником трона при прямой поддержке хранителя веры. Поддержку он оказал в расчете на дальнейшее свое возвышение, на усиление своего влияния в ханстве. «Пока несмышленыш подрастет, судьба Казани будет зависеть от меня, — решил сеид. — Хоть и хитра Суюмбика, хоть и искушена в дворцовых делах, женщина есть женщина. Предоставление ей полновластия явится ошибкой и прегрешением перед ханством и верой».
Однако Суюмбика сумела повернуть дело по-своему. Она уверенно взяла власть в свои руки и от имени сына решала все единолично. Не только прежним ханским угодникам, блиставшим снаружи, пустопорожним внутри, но и действительно влиятельным людям вроде Кулшарифа не осталось ничего другого, кроме как взирать на нее, разинув от удивления рты. Лишь слово Кужака, сохранившего доступ в опочивальню прекрасной правительницы, еще значило что-то, но и его Суюмбика близко к трону теперь не подпускала.
Письмо крымскому хану написал сам Кулшариф. Убедившись, что за загадочным взглядом обворожительной ханбики кроется непреклонная решимость ни с кем властью не делиться, хранитель веры возмутился. Он встретился с несколькими знатнейшими мурзами, посоветовался, что и как написать, а потом сам же, договорившись с одним из проворных гонцов покойного Сафа-Гирея, спешно отправил письмо в Крым. Когда гонец, судя по времени, был уже далеко от Казани, Кулшариф нашел, что можно известить о письме Суюмбику — пусть попереживает! Его сообщение она должна была понять так: «Судьба ханства все же не в твоих, а в моих руках!»
…Суюмбика все еще не предложила ему сесть. Стараясь сохранить невозмутимый вид, лишь слегка повысив голос, она продолжала:
— Ты поторопился, уважаемый сеид, надо было посоветоваться с троном!
— Невозможно, уважаемая ханбика, сложа руки ждать, когда Утямыш-Гирей-хан достигнет совершеннолетия! — Кулшариф шевельнулся, переступил с ноги на ногу. — И враги нашей веры ждать тоже не будут.
Видя, что хранитель веры вот-вот повернется к двери. Суюмбика кивком указала на сиденье.
— Ты пришел, уважаемый сеид, по важному, делу, и вести разговор будет удобней сидя. Прошу!
— Благодарю, уважаемая ханбика, но я спешу. Я не побеспокоил бы тебя, если б дело было маловажным.
— Спасибо за заботу обо мне! Однако впредь следует извещать меня о таких делах своевременно!
Кулшариф, направившийся было к выходу, обернулся и, вскинув голову, проговорил назидательно:
— Перед нами стоит коварный враг. Он готовится поглотить нас. Поглотить и уничтожить!
Возможно, он добавил бы еще что-нибудь в том же духе, но Суюмбика, поднявшись с обитого зеленым бархатом сиденья, прервала его: