Заснул Татигас-бий лишь перед рассветом. Разбудил его голос пастуха.
— Хайт, скотинки! — кричал он, собирая в стадо дойных коров, пригоняемых на ночь в становище.
Недовольно мычали телята, подпущенные к матерям перед дойкой лишь на короткое время и не успевшие насосаться, ответно мычали и коровы, недовольные тем, что их отрывают от детенышей. Но для Татигаса это прозвучало радостной мелодией только что родившегося дня. Как знакома и как мила она его сердцу!
Чу, а это что за звуки?.. Со стороны молчавшей в последнее время кузницы доносился веселый звон железа. Ах, да! Биктимир…
Татигас-бий встретил его у минцев и пригласил погостить в племени. Теперь можно было не остерегаться: Ахметгарей-хан сбежал, Апкадир-хазрет после пожара у горы Каргаул, слизнувшего и мечеть, тоже исчез. Биктимир принял приглашение, приехал вместе с Минзилей и вот, выходит, ни свет ни заря поспешил в кузницу. Соскучился…
Вчерашнего тягостного настроения как не бывало. Татигас-бий торопливо оделся, кликнул охранника.
— Приготовьте коня!
— Которого, турэ?
— Карего иноходца… Нет, рыжего, он выносливей.
— Далекий ли предстоит путь, турэ? Еды сколько положить?
— Неблизкий, неблизкий! За Урал мне надо съездить.
Видя, что охранник не трогается с места, бий прикрикнул:
— Ты что стоишь? Не понял?
— Понял, турэ, но ты не сказал, кого возьмешь с собой.
— Всех троих, с кем был у минцев. Оружие приготовьте. В пути придется несколько раз переночевать… Ну, живенько!
Татигас-бий вспомнил заехавшего к нему однажды Шагалия, сына предводителя тамьянцев. Впрочем, молва донесла, что теперь он сменил отца. «Вот с кем нужно поговорить, посоветоваться, — решил Татигас. — Он виделся с царем Иваном, вдобавок и бумагу от него привез. Коль склонится к тому же, к чему склонился Канзафар, поеду с ним! С ним даже сподручней, он знаком с царем, проще будет разговаривать. Но, конечно, каждый будет говорить от лица своего племени…»
Как ни торопится человек, собираясь в путь, время бежит еще торопливей. Когда Татигас-бий, сопровождаемый тремя охранниками, тронулся в сторону синевших вдали уральских отрогов, возле которых Агидель круто поворачивает на север, солнце стояло уже довольно высоко. Не дожидаясь, пока выедут на торную дорогу, связывающую Актюбу с Имянкалой, бий кинул коня в намет — так велико было его нетерпение. Послушный рыжий скакун мчался вперед, не нуждаясь в понуканиях, но хозяин все равно поторапливал его, то и дело взмахивал плеткой.
Вскоре один из охранников, поравнявшись с бием, напомнил:
— Дело к полудню идет, турэ, жарко становится, не стоило бы так гнать коней!..